Глаза ведьмочки заблестели от слёз.
– Ты пропустил наш праздник из-за какого-то ребёнка!
Ярость зарделась в тёмных уголках вертикальных зрачков.
И сразу же потускнела.
Будто ведьмочка смирилась.
– Ладно, – воскликнула она, взъерошивая затылок Джека. – Жаль, конечно, но ничего не поделаешь: рассвет уже вот-вот наступит, и ты опять станешь призраком.
– Да, – согласился Джек, наклонился ко мне, словно хотел посюсюкать.
Я заметила, как он пытается скрыть заблудившуюся на губах ухмылку.
– Можно её подержать? – осторожно попросила ведьмочка.
И подалась вперёд.
Джек смерил её недоверчивым взглядом и покачал головой.
– Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – заканючила ведьмочка. – Если уж ты не провёл ночь со мной, то дай, хотя бы, поглядеть, ради кого.
Джек нахмурился и… согласился.
Моё сердце лихорадочно забилось.
Я ощутила настоящий звериный испуг, когда она меня взяла.
Заныла…
Но слишком поздно…
Ветер свистнул в ушах!
Метла рванулась ввысь.
– Джек, Джек, Джек. Не такой хитрец, как раньше, а? Удивительно даже, что ты сумел посрамить Дьявола! Хы-хы-хы! Тебя слишком легко обмануть! – злорадствовала ведьмочка, поднимаясь к звёздам и посмеиваясь над мечущимся внизу Джеком. – Ты, конечно, будешь возражать, но я отнесу его Гекате. Не обижайся на меня. Ты сам виноват: меня оскорбил. Не скучай! На Белтайне[38] встретимся!.. Помиримся… – добавила она тише, задумчиво взирая на восток, и… тут же потеряла равновесие, получив в лоб!
Падала я быстро… Визжа!.. Под верещание над верещатником[39].
Джек поймал меня с глухим «оп».
Ведьмочка потирала растущую шишку, скверно бранясь.
Метла посредине древка медленно, но верно начинала тлеть.
Джек подобрал яркий уголь, лежавший в обломках репы, послужившей ему оружием, и безбоязненно зажал его в кулаке.
– Пока-пока, Эшли[40]! Не скучай! – он язвительно помахал ведьмочке и повернулся на запад, крепко держа свёрток из штанов, в котором находилась я.
Теперь у него появилась цель: разыскать тыквенное поле, чтобы зажечь новый фонарь.
А у меня?
Я ещё не решила…
Одно лишь знаю: кто-то избрал меня для великих свершений, и встреча с Джеком – не самое худшее, что могло со мной произойти…
Я сложил листок, убрал за пазуху и серьёзно задумался.
Ники стала для меня ещё большей загадкой… безответной…
Виски заныли.
Мой горшочек кипел, а не варил, как в сказке.
Напряжение нарастало.
Мысли бились о стенки черепа.
Усталость, самая настоящая, заставила меня закрыть глаза.
Я старался, но вспомнить, за что следовало извиниться, не мог.
Идти мне было некуда.
Поэтому я решил остаться жить на чердаке…
Утро пришло незаметно.
Тихий шорох – будто мышь заскреблась под порогом, – поднял меня на ноги.
Я узрел восход… бы, если бы в крыше были окна, но остро ощутил, что ночь закончилась.
Успел представить, что за дверью топчется Как-его-там, пришедший требовать деньги – так поступали все хозяева трактиров, где я ночевал в старые добрые времена.
Или явился отоспавшийся рыжеволосый, снова горящий желанием отправиться искать кого-нибудь.
Но в коридоре, цепляясь за косяк так, словно боялась упасть, ждала крайне испуганная Ники.
– Что случилось? – спросил я сочувственно.
– Ни… че… го, – процедила она чуть слышно и примолкла.
Меня это насторожило…
Очень!
Я повторил вопрос.
Не получил ответа…
И пробурчал:
– Ты врёшь.
Ники замялась.
Ей нужно было сообщить мне что-то важное, но у неё не хватало духа.
Я аккуратно подобрал осторожные слова:
– Ты… можешь… всё… рассказать.
– Всё? – переспросила девушка нерешительно.
– Да, – заверил её я.
Ники поджала губы.
– Точно? – она не могла поверить.
Я кивнул искренне.
– Погуляем попозже по парку, – предложила она, набравшись смелости.
Но той оказалось маловато: Ники не нашла в себе ещё крупицу, чтобы поправиться и добавить: «Прямо сейчас!».