– Ты думаешь не обо мне.
– Да, – честно признался я.
– А о чём?..
– Тут слишком много посторонних глаз.
Ники огляделась.
Людей поблизости не было.
Но меня и не они заботили.
Где-то рядом бродили красношапы… Совсем недавно… Я их учуял!
– Нам лучше уйти.
– Погуляли… – буркнула Ники, расстроено.
– Зря мы вообще сюда пришли.
– Ну, я же не знала.
– Я тебя не виню. Можешь не извиняться, – невольно подколол её я.
Это было слишком…
Она расплакалась…
У меня защемило под сердцем…
– Вызову такси, – сказала Ники дрожащим голосом.
Я кивнул.
Девушка приложила мизинец к нижней губе, а подушечку большого – к правому уху. От ноготка до ноготка пробежала голубая искорка.
– Да… снова к Центральному парку. Да… мы уже закончили. Да… тебя это не касается!
Горе изменило Ники – трепетная кротость, капля за каплей, покинула её: вытекла со слезами. И следа не осталось… Глаза высохли.
– Он подъедет через две минуты. Не отставай.
Ники направилась на восток, к солнцу, проклюнувшемуся сквозь толстую скорлупу хмурых увесистых туч. Последние потуги… Погода продолжала портиться… Безвозвратно… Как и моё настроение…
Перестало быть секретом, за что Ники обижалась на меня – я раньше по недоразумению мог поступить точь-в-точь так же.
Но и сейчас не просил прощения… потому что знал, как исправить положение.
У меня появилась идея!..
В тяжком мертвейшем молчании мы вернулись в паб – водитель не рискнул пытаться сломать наше уныние, которое давящим непроницаемым куполом накрыло всех троих.
Когда Ники выходила, таксист коснулся её запястья.
– Давай прокатимся? – мягко предложил он. – Я угощу тебя земляничным пирогом.
– Я люблю бруснику.
– А в прошлый раз говорила иное, – уверенно заявил водитель.
– Ты меня с кем-то путаешь: никакого «прошлого раза» не было, – возразила Ники.
– У тебя разве есть сестра-близнец? – таксист улыбнулся, явно желая спрятать ошибку за шуткой.
Ники прикусила губу.
Я догадался почему: была сестра… давным-давно… а ныне – нет: не живут столько люди… другие…
Мы – исключение…
– Поехали? – настаивал водитель.
Девушка посмотрела на меня протяжённым острым взглядом и… покачала головой:
– Спасибо, Реми. Как-нибудь потом, обязательно.
Она потупилась.
– Не грусти, голубые глазки, – подбодрил её таксист. – Ничего страшного. Я не обижаюсь. Просто хотел помочь.
– Тебе удалось, – соврала Ники и улыбнулась безрадостно.
Водитель ответил ей беззаботной гримасой.
Я скривился безысходно: от его весёлости у меня живот сводило…
Или от голода?
Безусловно, второе!
Такси отъехало.
– Я есть хочу, – сухо проронила Ники, когда оно укатило за поворот.
– Тогда почему отказал ему? – спросил я.
– Какой ты… сообразительный, – недовольно проронила девушка, и отперла дверь паба.
– Зато могу дичь голыми руками добыть, – выпятив грудь, похвалился я демонстративно – это умное громкое слово я хорошо знал!
– От тебя мне ничего не нужно, – Ники покачала головой, а потом тихо добавила: – Сама сделаю сэндвичи… с курицей.
Я невольно облизнулся.
– Каким был – таким и… – она улыбнулась краешком рта… всё ещё грустно.
– Старые псы новому не учатся, – буркнул я.
– Ты молодой… лис…
Я не ожидал такого издевательского укола: от кого угодно, но не от Ники, потому что только она знала моё настоящее имя, и более того – истинное значение прозвища!
Она огорчилась очень сильно, поэтому дразнила меня…
Но я не мог поступить иначе: оставаться в парке было опасно…
Для неё особенно…