Тут же меня окутал какой-то незнакомый запах…
И словно весёлый дух зашептал:
– Ни о чём не тревожься…
Я ощутил умиротворение…
Меня словно околдовали…
Но это было приятно…
Всю дорогу рыжеволосый и водитель – того же окраса, но искусственного: его краска сильно воняла… – не переводя дыхания, болтали так, словно виделись лет сто или больше назад.
Обсуждали всё: и погоду… и природу… и пагоду, проплывшую в полутьме рядом – трёхэтажное здание с покатыми изогнутыми крышами.
У меня загудела голова от мушиного жужжания…
Через некоторое время, счёт которому я потерял, такси с рывком остановилось у… паба, за окнами которого будто бы блуждали бледные огоньки… Увы, утверждать уверенно я не мог: их затмевали изумрудно-зелёные, сияющие клеверы, развешенные снаружи на стёклах.
Рыжеволосый выскочил из машины, расплатившись, и оглушающе-громко, размашисто застучал по створке древним дубовым дверным молотком с широким бойком и гладкой рукоятью – натёртой сотнями ладоней.
Ему открыл старик-карлик, похожий на гномика в своём ночном колпаке и рубашке до пола.
– Нашёл его? – спросил он, уставившись на меня в упор.
Рыжеволосый ухмыльнулся торжествующе.
Я скользнул взглядом сверху вниз по хозяину паба.
Волос не видно под остроконечным головным убором…
Но брови тончайшие и угольно-чёрные…
А глаза и глянцево-гладкая борода цвета янтаря…
Этакий стеклянный человечек[7].
– Разве могло иначе быть? – усмехнулся рыжеволосый.
Я приветственно кивнул.
– Вполне, – покачал головой старик, ответив мне поклоном.
– Поспорим?
В зрачках рыжеволосого полыхнул азарт.
– Нет, – сухо возразил карлик.
– А может всё-таки?
– Ни в коем случае, – старик сурово нахмурился.
Рыжеволосый обиженно скривился: выгнул губы так, что уголки свесились ниже подбородка.
– Будешь и дальше фиглярствовать, как шут или войдёшь? – спросил карлик.
– А можно?
Рыжеволосый будто не поверил.
– Входи! – потребовал старик.
Ему нисколько не нравилось мёрзнуть на холодном ночном сквозняке, который подленько просачивался в паб.
– Слушаюсь, мой принц Оуэн Глиндур-Глендур-Глендоуэр[8]! – проговорил насмешник глумливо и неожиданно поинтересовался: – Кстати, глинтвейн у тебя есть?
– Я давно не принц… уже король… ты знаешь, как меня следует звать, – процедил карлик и буркнул: – Вино есть. Погрей на кухне сам.
– Риан? Риган? Райогнан[9]? – прорыкал рыжеволосый.
Если бы я не догадался, что это имена, это звучало, как бессмысленная ерунда.
– Можно и так, Руэри[10], – согласился карлик.
Лучше бы отказался…
Рыжеволосый словно вспыхнул.
– Крис, только Крис… только так… ты тоже знаешь, – он прищурился серьёзно, но, вдруг сменив гнев на милость, спросил: – Терпкое и красное?
Старик кивнул.
– Обожаю красный: цвет роз, заката и женских губ! – обернувшись ко мне, ликующе перечислил наименовавший себя Крисом: – Потом сварю… когда-нибудь, – и вкрадчиво осведомился: – Каморка свободна?
– Она никому не нужна. Кроме тебя. Мне тоже.
– Великолепно! – восторженно воскликнул рыжеволосый, переступил, споткнулся, падая, перескочил порог и устремился к лестнице, круто уходившей вверх справа от входа.
Позавидовав его грации, я направился за ним.
Ступеньки выпирали из широкой доски, как острые уступы, будто шипы выпирали из хребта горы.
Подъём дался мне на удивление нелегко – я словно на вершину карабкался…
– Может, она зачарована? – прокралась в мою голову неожиданная – но не без основательная! – тягучая мысль…
– Отдохни здесь, пока я всех соберу, – предложил рыжеволосый, называть которого Крисом или как-то по-другому, у меня не поворачивался язык … буквально.
Я почувствовал вялость, будто от многодневной усталости.