– Не побрился ведь даже, – она схватила его за пухлую щетинистую щеку и укоризненно добавила. – А у вас ведь и девушки в коллективе имеются.
– Опаздываю, мам! – Он высвободился из «захвата» и скрылся за дверью.
Всю дорогу до остановки ему пришлось бежать, чтобы успеть на нужный автобус. А потом еще двадцать минут трястись в духоте и толчее в самом автобусе. И, будто по заказу, его икона завывала в наушниках:
Soy un perdedor
I'm a loser baby,
So why don't you kill me?²
Планерка начиналась ровно в девять. Вбежав в холл офисного здания, он на ходу стянул куртку и ломанулся к и без того переполненному лифту. Только там Гоша заметил, что со лба ручьем бежит пот, а на серой футболке в районе груди появилось огромное влажное пятно. Он застегнул толстовку, но от этого стал потеть еще больше.
– Я смотрю, тут кое-кто с понятием личной гигиены вообще незнаком, – вполголоса проговорила стоявшая рядом кадровичка Ольга, высокая стройная женщина лет тридцати пяти.
– Что поделать, Ольга Семеновна, – вздохнул за ее спиной сисадмин Олег, – преимущественно в мужском коллективе работаете.
– Мужчины? – наигранно удивилась Ольга. – У меня стаж работы в компании два года, ни одного ни разу не видела.
– А ты, Олечка, сходи проверься у доктора, – наклонившись, полушепотом произнес сисадмин. – Пресбиопия – довольно распространенное заболевание в твоем возрасте.
Кадровичка презрительно фыркнула и вышла на пятом этаже.
– А пасет от тебя и правда знатно, – проговорил притаившийся в углу Санек, непосредственный коллега Антонова. – За автобусом бежал, что ли?
– Ага, – кивнул Игорь, решив, что объяснять что-либо будет бессмысленно.
– Ну, бегай-бегай, тебе полезно, – сказал Санек, протискиваясь к дверям. Лифт подъехал на седьмой.
На планерке Антонов почти не следил за происходящим. Он спалил на кофейном столике журнал с Крисом Хемсвордом на обложке. Не то чтобы он до этого никогда его не видел, просто на фото у актера была прямо-таки окладистая борода, и выглядел он иначе. Программист потер свою двухдневную небритость и задумался.
В обеденный перерыв Игорь прогулялся до ближайшего супермаркета, взял дезодорант и упаковку одноразовых станков на кассе. Когда продавец-кассир с болью в голосе сообщила, что карты временно не обслуживаются, Антонов понял, что нала у него хватает только на дезик, и решил, что, видимо, это судьба.
На офисной кухне во время обеда немногочисленные представительницы прекрасного пола смотрели какой-то музыкальный канал. С широкого экрана широкий Rag'n'Bone Man вещал, что, в конце концов, он всего лишь человек³. А Антонов думал, будет ли он с такой бородой выглядеть так же харизматично, или для этого нужно еще фитовать с Кельвином Харрисом и писать саундтреки к «Игре престолов». Грэйма сменил Сэм Смит в платье и шляпе с перьями, и часть девушек внезапно приуныла.
– Такой мужчина был, – вздохнула бухгалтер по зарплате Марина. – И во что превратился. Так жалко.
– Ты, Марин, дура, что ли? – вступилась внезапно Юля, единственная девушка в отделе Игоря. – Человек всю жизнь жил не своей жизнью, притворялся. Как в панцире сидел, а теперь наконец освободился. Порадовалась бы лучше за него.
– Да, блядь, – тяжело вздохнул Антонов, вслушиваясь в текст песни. – Ready, еще как⁴.
Игорь не любил таких вот представителей ЛГБТ-сообщества и абсолютно искренне называл их ряжеными петухами. По его мнению, такие только дискредитировали остальных геев в глазах общественности.
В кухню, цокая каблучками, впорхнула Ольга.
– А здесь вот у нас офисная кухня, – она обвела пространство перед собой рукой и отступила на полшага в сторону, давая мужчине за ее спиной войти внутрь. – Чайники, микроволновки, холодильники, кофемашины. А вы сами готовите или вам ваша девушка?..
– Я привык вне офиса обедать, – сухо ответил кадровичкин спутник.
Игорь поднял глаза на говорившего, и кусок мамнадиной котлеты встал у него поперек горла. Мужчине на вид было тридцать с небольшим, и был он весь такой лощеный и холеный, что у Антонова скулы свело от раздражения. Длинные стройные ноги в узких брючках, бархатный жилет с вензелями поверх темно-синей рубашки. Длинные волосы собраны на затылке в маленький аккуратный пучок, а единственная прядь, что выбилась из общей массы, заправлена за ухо с едва заметным пирсингом. Он был похож, как подумалось Антонову, не то на цыгана, не то на жиголо, один черт. Но прежде чем программист вернулся обратно к своим котлетам, мужчина одарил его такой улыбкой, от которой Игорю и вправду захотелось отдать ему все свои сбережения, лишь бы тот улыбнулся ему снова.