Он подошёл к краю купола и протянул туда руку. Холодный ветер окутал серый покров мышонка. Холод забрался глубоко, и достал самого дна. Но храбрость, которую он взращивал годами внутри, не давала ему сдаться. Люби аккуратно высунул ногу, но тут же спрятал её обратно. Он зажмурил глаза и попытался мысленно замедлить сердце, которое норовило выпрыгнуть наружу.
На закрытых веках он увидел их и его. Они спокойно и величественно сияли со дна лужи. Их далёкий свет успокаивал и манил.
Не размыкая глаз, он ринулся вперёд. Его ножки быстро перебирали по влажной траве, ветер как будто обхватил Люби со всех сторон. Он бежал так быстро, что уже мог назваться не мышонком, а кем-то гораздо более могучим.
Продолжая нестись по гладкой траве, он открыл глаза. Истинно открыл их, впервые за всё томительное пребывание на этом свете.
Люби остановился. Тяжело дыша, мышонок взглянул вниз. Вокруг было много луж разных размеров. Подойдя к одной из них, он медленно и с величайшим волнением начал приближаться к глади воды рукой.
Сейчас он дотронется до самого прекрасного, до того, что было для него реальней, чем сама жизнь.
Ладонь упёрлась в мокрую землю, немного провалившись в дно, а по воде пошли мутные кольца, и звёзды исчезли за разводами грязи.
Люби был готов умереть. Сердце как будто заковали в железные цепи. Тело наполнилось удушающей тяжестью.
Вся его жизнь оказалась не глубже, чем мутная лужа.
Почувствовав смертельное бессилие, он лёг на спину. Мышонок больше ничего не желал и не мечтал, он лежал с закрытыми глазами, и маленькие кристальные слезы скатывались вниз. Внутри не осталось сил на злость, отчаяние и горе. Его самые заветные мечты растворились в луже.
Люби захотел последний раз взглянуть на мир перед тем, как его покинуть. Ему больше не было ради чего жить.
Мышонок открыл глаза, наполненные самыми горькими слезами, и посмотрел на небо.
Сквозь густую высокую траву сияло бесчисленное количество звёзд, небо было зеркально чистым, и месяц – повелитель этого царства – казался таким огромным, что только от взгляда на него можно было лишиться рассудка. Свет звёзд был ровным и ярким, а не отражением, искажённым в луже.
Люби не знал, жив он или мёртв, его чёрные глазки бегали в разные стороны и всё равно не могли обхватить весь небосвод. Он глубоко дышал, чтобы не потерять сознание, чтобы не потерять из виду ни одного кусочка своего нового мира. Ему казалось, что небо заполняет всё видимое и невидимое пространство. Сейчас было только небо, и больше ничего
Наш мышонок замер и лишь смиренно смотрел на прекрасных существ. Он обрёл самую достойную награду за свои долгие годы ожидания и кроткой веры. А его душа снова просияла, подобно вечным звёздам.
Эпилог
В городе знали, что те, кто покидают жизнь под куполом, больше никогда не возвращаются. Они жалели безумцев, которые были отданы на растерзание ночи.
А те, кто покинул город, жалели своих порицателей, ведь вечно торопящиеся мышата никогда не узнают, почему же они правда никогда больше не возвращались.