— Ох… — я все еще не был уверен, будет ли она стрелять по мне. — Это хорошо.
— Какие же вы шумные!
— Прошу прощения.
— Это очень не вежливо с вашей стороны — будить моего брата.
Мой язык прилип к небу.
— Это не я шумел, честное слово. Точнее — не только я.
— Бывают дни, — она смотрела на меня, не моргая, — когда мой брат любит молодежь. Но сегодня, гос-споди, вы просто вывели его из себя.
— Я же сказал — мне жаль.
— Тебе будет еще более жаль, — с отвращением сказала она, — когда мой брат доберется до тебя.
Оглушительная тишина.
— Он… он здесь? Сейчас? Я имею в виду, ваш брат?
— Он не выходит из комнаты.
— Он болен?
Она сделала вид, что не услышала меня.
— Мне надо идти домой.
— Тебе будет еще более жаль, — она издала чавкающий звук, словно втянула слюну, — когда провалишься под лед.
— Под лед? На озере? Да оно до дна промерзло.
— Вы всегда так говорите. Ральф Брэддон тоже так говорил.
— Кто это?
— Ральф Брэддон. Сын мясника.
Все это было ненормально.
— Извините, мне пора домой.
Обед — на улице Кингфишер-медоус 9, в городке Блэксвон-грин, Ворчестершир. На столе — полуфабрикатные пироги с сыром и ветчиной, жареный картофель и брюссельская капуста. Капуста на вкус как свежая блевотина, но мама говорит, что я должен съесть пять кусочков, не выпендриваясь, или останусь без сладкого. Мама говорит, что не допустит «детских капризов» за столом. Перед Рождеством я спросил — какая связь между вкусом брюссельской капусты и «детскими капризами». «Хватит умничать», — сказала мама. Мне стоило умолкнуть, но я заметил, что отец никогда не заставляет ее есть дыню (которую она ненавидит), и она никогда не заставляет отца есть чеснок (который он ненавидит). Она взбесилась и отправила меня в комнату — подумать над своим поведением. Когда отец вернулся с работы, он прочитал мне лекцию о высокомерии.
И, разумеется, никаких карманных денег.
Так что, в общем, в этот раз я нарезал капусту на мельчайшие кусочки и залил их кетчюпом.
— Па-ап?
— Что?
— А если ты утонешь, что случится с твоим телом?
Джулия посмотрела на меня взглядом Христа, распятого на кресте.
— Тебе не кажется, что это не самая подходящая тема для застольной беседы? — Отец жевал пирог. — Почему ты спрашиваешь?
Я решил не упоминать о замерзшем озере.
— Ну, в книге «Арктическое приключение» есть сцена, там Каггс преследует Холла и Роджера Хантов — и проваливается под…
Отец вскинул руку, как бы говоря: «Хватит!»
— Ну, я думаю, что мистера Каггса съедят рыбы. Обглодают полностью.
— В Арктике есть пираньи?
— Там есть рыбы, а рыбы едят все, что могут съесть. Я тебя уверяю, если бы он упал в Темзу, его тело просто выбросило бы на берег.
Мой отвлекающий маневр удался.
— А что будет, если ты провалишься под лед? Ну, например, на озере? Что случится с телом? Оно превратится в лед?
— Пусть Оно замолчит, — простонала Джулия, — скажи ему, мам.
Мама скрутила салфетку в трубочку.
— Майкл, — сказала она, — в магазин Лоренцо Гассингтри привезли новую плитку (сестра бросила на меня победный взгляд) — Майкл?.
— Да, Хелен?
— Я подумала, что мы сможем заехать к Лоренцо Гассингтри по пути в Ворчестер. Новая кафельная плитка. Такая изысканная!
— Не сомневаюсь, что и цена у нее тоже весьма изысканная.
— У нас в любом случае есть рабочие, так почему не заставить их работать? Ты видел нашу кухню? Мне стыдно приглашать туда гостей.
— Хелен, почему…
Джулия иногда чувствует приближение ссоры даже раньше мамы с отцом.
— Можно я пойду к себе? — Встряла она.
— Милая, — мама выглядела оскорбленной, — а как же десерт?
— Я уверена, что это очень вкусно, но меня ждет Роберт Пиль (Роберт Пиль, 29 и 31-й премьер-министр Великобритании, жил в 19 веке). Нет ничего слаще гранита науки — пойду погрызу его. В любом случае, Оно испортило мой аппетит.
— Поедание шоколадок Кэдбери вместе с Кейт Алфрик, — вот что испортило твой аппетит, — огрызнулся я.
— Да? А если Оно такое умное, тогда может быть Оно ответит мне, куда пропала коробка конфет «Апельсин в шоколаде»?
— Джулия, — вздохнула мама, — мне не нравится, когда ты обзываешь Джейсона. У тебя ведь только один брат.
— И это на одного больше, чем нужно, — сказала Джулия.
— Кто из вас заходил в мой кабинет? — Вдруг, ни с того ни сего, спросил отец.
— Не я, — Джулия обернулась в дверном проеме, почуяв запах крови, — должно быть это был мой честный, очаровательный, послушный, младший брат.