87
Я буду петь тех доблестных героев, Что жизни для отчизны не жалели И, побратавшись с славой боевою, Власть мрачной смерти одолеть сумели. Познав мгновенья сладкого покоя, Я возвращаюсь снова к прежней цели. Пусть Аполлон пошлет мне вдохновенье И музы снизойдут к моим твореньям.
ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ
1
Пред старца благородного портретом Пытливый Катуал остановился. "Зачем с лозой герой представлен этот?" Он к Паулу да Гаме обратился. И разъяснить значенье сей приметы Отважный португал не затруднился. Призвав на помощь друга Монсаида, Поведал он наирам именитым:
2
"Пред вами здесь стоят изображенья Мужей, создавших мощную державу, В жестоких схватках, в яростных сраженьях Для Родины добывших честь и славу. Известных чистотою побуждений, Прослывших неподкупными по праву, И первый Луз, от имени его Пошло названье края моего.
3
Он Вакху был сподвижником и сыном, Ему моря и земли покорял, Пришел в наш край в далекую годину, И этот край его очаровал. Увидев Тежу светлые глубины, Близ них вкусить он отдых пожелал. Средь наших нив герой обрел Элизий И дал свое нам имя, нас возвысив.
4
Лоза в его деснице - тирс зеленый. Издревле жезлом Вакха он считался, А Луз, сторонник Вакха убежденный Во всем на бога походить старался. А рядом с Лузом воин закаленный, Что в гордом Илионе подвизался, Запечатлен. Пройдя сквозь все преграды, Близ Тежу он построил храм Паллады.
5
Так возвеличил Одиссей Афину, Что к грекам пребывала благосклонной, Она смела троянские твердыни, А он воздвиг твердыню Лиссабона". "А кто рассеял мертвых средь долины, А из груди живых исторгнул стоны? Кто в пыль и прах втоптал бесстрашно знамя, Украшенное гордыми орлами?"
6
Спросил язычник и узнал от Гамы: "Ты зришь портрет героя Вириату, От коего знавали много сраму Полки его противников заклятых. И римляне, что гнусными делами, Равно как и великими, богаты, Прервали жизнь народного кумира, С ним поступив не так, как с гордым Пирром.
7
Нет, не в жестоком, гибельном сраженье Он принял смерть, лицом к лицу, как воин. Он был бесстыдно предан умерщвленью Своих клевретов кликой недостойной. А вот другой, что в Лузовых владеньях Правителем был мудрым и спокойным. Он нашим стал вождем, и мы поныне Сертория чтим память, как святыню.
8
А вот и лань, что мудрые советы Герою-полководцу подавала. Над птицами Юпитера победы Она ему недаром предсказала. Пока с ним в бой ходили наши деды, Их войско поражения не знало, Они и гордых римлян посрамили, И славою навек себя покрыли.
9
А здесь показан Генрих просвещенный, Династии великой прародитель, Из Венгрии пришедший отдаленной, Жестоких исламитов победитель, Прославив христианские знамена, В святую он направился обитель, Чтоб вымолить у Господа в смиренье Потомству своему благословенье".
10
"Кто этот воин, что рукой железной Свое господство всюду утверждает И с горсткою сподвижников чудесно Войска орды несметной побеждает? Ему сдаются грады повсеместно, К его ногам короны возлагают", Гость вопросил, взирая с восхищеньем На славного царя изображенье.
11
"То, - отвечал красноречивый Гама, Король Афонсу Первый, незабвенный, Чьим именем давно клянется Фама, Кто Стикса неподвластен водам пенным. Великими известен он делами, Немало мавров он разбил надменных, Захватчиков навеки обесславил И битв на долю внуков не оставил.
12
Когда бы Александр иль Цезарь гордый, Пред коими мы все благоговеем, На поле битвы вывели когорты, Столь мало войска при себе имея, Я вам скажу с уверенностью твердой Они б своих врагов не одолели, Себе б бессмертной славы не стяжали, И мы бы их деяний и не знали.
13
А дале старец, гневом распаленный, Воспитаннику юному пеняет, А тот, его словами вдохновленный, К себе остатки войска призывает, И старец ратоборцев побежденных На славный путь победы наставляет. То Эгаш наш, Мониж - вассал примерный, Во всех несчастьях государю верный.
14
С позорною веревкою на шее, В убогом, неприглядном облаченье, Родных детей нимало не жалея, Супругу обрекая на мученья, В Толедо он явился, не робея, Стыдясь былого клятвопреступленья, Что совершил он, Родину спасая И юного Афонсу защищая.