78. Мне и себе ты даришь усталь, пряча
Красы свои; поверь мне, если б ты
Остановилась, то моя Удача
Мне б не дала достичь моей меты.
Постой — увидишь, как, меня дурача,
Она погубит вновь мои мечты.
И убедишься — в том клянусь я мессой —
„Tra la spica е la man qual muro he messo“[88][89].
79. Остановись! И пусть бы время так
Для красоты твоей остановилось!
Ведь если ты замедлишь легкий шаг —
Осилишь тяжкую судьбы немилость.
Фортуна — вот необоримый враг,
Нет рати, что пред нею б не склонилась,
Лишь ты, мне сердце подарив свое,
Сумела бы перебороть ее.
80. Иль ты — на стороне моей недоли?
Но низко тех держаться, кто сильней.
Ты сердце вольное лишила воли?
Верни его мне, чтоб бежать вольней.
Тебе оно не в тягость? Не оно ли
Запуталось в силках златых кудрей?
Но, может, коль его ты полонила,
То участь злую этим изменила?
81. Ну что ж — из двух дождусь я одного:
Расстанешься ты с ношей сей докучной
Иль от прикосновенья твоего
Удел ее, доселе злополучный,
Изменится — вот было б торжество!
Остановись — и будем неразлучны:
Ведь если изменился мой удел,
Амур стрелою и тебя задел!»
82. Остановилась нимфа молодая,
Сей песнью сладостною пленена,
И, воину-пииту сострадая,
Без страха на него глядит она.
Его с веселым смехом ожидая,
Стоит бесхитростна, чиста, нежна,—
И вот к нему в объятия упала,
И полон он любовью небывалой.
83. О, что за стоны слышатся вокруг,
Как поцелуи жадны, вздохи нежны,
И возглас гнева переходит вдруг
В негромкий смех, блаженный, безмятежный!
Венере храмом стали лес и луг,
Но слаще познавать восторг безбрежный,
Чем описанья оного читать;
Кто не познал, тот волен помечтать.
84. Так примирились нимфы с моряками,
И, заключив любовный сей союз,
Из роз и лавров свитыми венками
Они венчают тех, чей пращур — Луз,
И за руки их белыми руками
Берут богини в знак священных уз,
И обещают быть навеки вместе —
На жизнь и смерть, в веселье и по чести.
Из песни X («Малая копия Вселенной»)
74. Так пела нимфа; в лад звучали струны,
Рукоплеща, ей подпевали в лад
Ее товарки, радостны и юны,
С восторгом брачный празднуя обряд.
«Как ни вертится колесо Фортуны
(Согласно пели голоса наяд),
О храбрецы, стяжали вы по праву
На веки вечные и честь, и славу».
75. Когда же утолен был наконец
Телесный голод пищею отменной
И в нежном единении сердец
Вкусили все гармонии блаженной,
Богиня — та, кому Уран отец[90],—
Красой и мудростию совершенна,
Чтоб славен был вдвойне сей день и благ,
К счастливцу Гаме речь держала так:
76. «Ты величайшей чести удостоен:
По воле Высшей Мудрости святой
Узришь ты смертным оком, славный воин,
То, что досель неведомо пустой
Науке смертных; тверд, силен, спокоен,
Иди за мной сквозь этот лес густой».
И всех ведет она глухою чащей,
Непроходимой, грозной и молчащей.
77. И вскоре на высокий холм взошли:
Мерцали там рубины, изумруды,
Что райскою красою взор влекли,
Но люди новому дивятся чуду —
Над тем холмом, но близко от земли
Парит огромный шар, пронизан всюду
Чистейшим светом, так что виден он
Внутри, снаружи и со всех сторон.
78. Но из чего он создан, непостижно,
Хоть видно, что вкруг центра одного
Немало сфер вращаются, подвижны,—
Их явно сотворило божество,
А не мудрец, в науке сведущ книжной:
Один и тот же вид и вещество
Являют взору сферы-оболочки,
Начало и конец их — в каждой точке.
79. Един, всецел и совершенен шар,
Как тот, чья длань сей образ создавала,
И Гаму обуял познанья жар
И трепет изумленья небывалый.
Богиня молвит: Вот мой лучший дар:
Узреть ты можешь образ Мира малый,
Дабы постичь, куда твои пути
Ведут и что ты можешь обрести.