К СВЕТЛЯЧКУ
Ах, светлячок любезный,
Весенняя примета,
Затеплись в моей песне
Хоть капелькою света!
Тебе неведом ужас,
Неведомо страданье…
Дай жизнь весне, бутонам
Дай новое дыханье!
Но не умрешь — уснешь ты,
Когда ветра́ на воле
Выть станут среди буков,
Ломать колосья в поле.
Ах, если б мне укрыться
Во сне, подобном смерти,
От непогоды бедствий,
Терзающих мне сердце…
Ах, пусть бы сроки жизни
С тобой мы обменяли…
Жить столько дней — зачем мне?
Все дни полны печали.
К СОВЕ
Птица мрачная! Сколь скорбны
Уханья твои в ночи…
Но твои понятны стоны
Тем, кто страждет и молчит.
А едва Феб лучезарный
Возвестит нам новый день,
Ты, смолкая, ждешь, когда же
Вновь сойдет ночная тень.
Вот и я, как ты, стенаю,
Избегая света дня…
Что мои страданья людям?
Им нет дела до меня.
Но лишь властная Геката
Населит тенями ночь,
Днем таимые стенанья
Мне сдержать уже невмочь.
И часы мои ночные
Стонов, жалоб, слез полны,—
Те часы, когда счастливцы
Видят сладостные сны.
Я, как ты, ночная птица,
Не делюсь с людьми тоской:
Лишь еще острее в сердце
Боль от жалости людской.
«Как чистую струю ждет помутненье…»
Как чистую струю ждет помутненье,
Когда она подхвачена рекой,
Так замутнен моей души покой
И слезы не дают ей облегченья.
Я по утесам вечного смятенья
Влекома безысходною тоской,
И с ужасом взор различает мой
Вдали рассвета нового рожденье.
Тоска, откуда ты? Мне в грудь глубоко
Проникла ты и не уходишь прочь…
Ужель навек любовь ко мне жестока?
Любовь моя — моей печали дочь,
И сердце бесприютно, одиноко…
Лишь ты, господь, ты можешь мне помочь!
СОН
Сны мои, о сны благие!
Радость дарите вы мне:
Наяву я так несчастна
И так счастлива во сне!
Ты, Любовь, во сне приходишь,
Счастья и надежд полна:
Но все то, что ты сулишь мне,—
Лишь обман благого сна.
Этой ночью мне приснился
Голос твой, тиранка, — он
На лугу, в траве душистой,
Навевал мне тихий сон.
Говорил: «Усни, родная,
В сонный погрузись мираж,
Не страшись судьбы-злодейки:
Я, Любовь, твой верный страж…»
И во сне двойном взошла я
В сказочный златой дворец,
И златым ключом открыла
Счастья моего ларец.
ОДА
(Во время бессонницы ночью 8 октября 1824 года)
О горестная ночь! С безгласной смертью,
Увы, не схожа ты в своем смятенье:
Да, смерть — ничто в сравненье с мукой смертной.
Терзающей мне сердце.
Какую тьму скорбей нагромождает
Фантазия в видениях ужасных,
Рисует огненными письменами
Она мои злосчастья!..
Супруг и сын, родители и братья —
Все те, с кем я навеки разлучилась,—
Чудовищный распад их пожирает
В безвременных могилах!..
Достойного родства живые узы
И сладостные узы нежной дружбы
Разорваны навеки безрассудно
Холодным равнодушьем!
Невинных, милых радостей алтарь —
Мой дом, очаг — он разорен Печалью,
И вытоптан пятой моих страданий,
И перед Роком — в страхе…
О, сжальтесь, фурии тоски и гнева!
Не рвите грудь мою… Иль уж прервите
Дыханье, что еще питает жизнь
И длит мои мученья!
Виденья воскресают предо мною
Из прошлого: одно страшней другого…
И время, что чужую боль излечит,
Мою — в сто крат умножит.