Храм веры и любви, где никому
Не возбранит запрет святош придверных,
Деливших — этих к свету, тех во тьму —
У входа нас на верных и неверных,
Стать равным Иегове самому
Величьем помыслов нелицемерных
И в алтаре со всеми вместе вновь
Вкусить причастье — братскую любовь!
О братская любовь! С ней несравнимы
Ни поцелуй невинный, ни нектар.
Она — роса, которою кропимы
Поля, дабы пила лилея пар,
Потоп, который мощно, хоть незримо
Захлестывает весь наш бедный шар
И возвращает широту былую
Сердцам, что ловят гул его, ликуя.
Лишь братская любовь сплотит ряды
Тех, кто алтарь воздвигнет терпеливо
Во храме, где творить на все лады
Молитву сможет всяк миролюбиво…
Единый ствол, но разные плоды,
В едином сердце — многие порывы!
Ведь город наш — всем хватит места в нем! —
Мы на холме Равенства возведем.
Любовь я эту славлю, уповая,
Что вскоре принесет она с собой
Росу, без коей чахнет, изнывая,
Лилея, сорной скрытая травой,
И, скорлупу былого разбивая,
Наш род-птенец в единый станет строй,
И полетит Свобода перед нами,
Нас осенив орлиными крылами.
ВОСТОЧНОЕ ВИДЕНИЕ
Мне часто мнится, будто стал царем
Я на каком-то острове Востока…
Прозрачна ночь. Луна стоит высоко,
Окрашивая воды серебром.
Ванили и магнолии кругом
Благоухают в тишине глубокой.
Опушку леса лижет издалека
Волна морская длинным языком.
Слоновой кости стиснул я перила,
И мысль моя неспешно воспарила,
И, погрузись в раздумье, я затих.
А ты, любовь моя, проходишь садом
Иль отдыхаешь с гибкой пальмой рядом,
И прирученный лев — у ног твоих.
СУЛАМИТА
Ego dormio, et cor meum vigilat[122].
Кто бродит в винограднике у дома,
Когда вокруг все залито луной
И полон мрак звенящей тишиной?
Чьи легкие шаги мне так знакомы?
Спала я, но сменила сон истома,
Когда приснилось мне, что друг со мной.
Его почуять в темноте ночной
Той, кто любима, не мешает дрема.
Пусть, дочери моей земли, от вас
Услышит поскорее мой желанный,
Что жду его я, хоть спала сейчас,
И что, как ни глубоко забытье,
Оно всего лишь отдых недреманный,
Затем что сердце бодрствует мое.
ПРИЗРАК
Настанет день — его недолго ждать,
Как возвещает мне сердцебиенье,—
Когда ты, друг мой, вспомнишь в сокрушенье
Обеты, что тебе дерзнул я дать.
Тогда, чтоб снова пред тобой предстать,
Расстанется мой прах с могильной сенью,
И в твой альков войду я, привиденье,
Заставив твой ночник затрепетать.
А ты, мой ангел, застонав от муки,
Мне скажешь: «Погоди! Прости!» — и руки
Протянешь к одеяниям моим.
Но уклонюсь я от твоих объятий,
Не слушая молений и заклятий,
И в воздухе растаю, словно дым.
СОН
Мне снилось — в снах есть тайный смысл порою,—
Что предо мной просторы раздались
И неким вихрем увлечен я ввысь,
В эфир, горящий вечною зарею.
Из звездного бесчисленного роя,
Тревогой наполняя даль и близь,
Вослед мне голоса светил неслись:
«Друг, где же та, что нам была сестрою?»
Но глаз поднять я не дерзал затем,
Что знал: ты предала меня глумливо.
Так сквозь миры и пролетал я, нем,
вернуться
122
Я сплю, а сердце мое бодрствует