Подобен песне, в сумраке равнин
Едва возникшей и скользнувшей мимо,
Даришь ты сердцу, что тоской томимо,
Забвенье, как прохладу в зной — затин.
Тебе я поверяю сон, в котором
Вослед за светом рвусь из тьмы к просторам
На поиски добра и красоты.
Хворь, что меня нещадно истерзала,—
Горячечную жажду идеала
Смягчаешь, гений ночи, только ты.
MORS-AMOR[129]
Луису де Магальяэнсу[130]
Конь вороной, который мне во снах
Является, чуть мрак падет на землю,
И топоту которого я внемлю
На запредельных призрачных тропах,
Кому беду сулит он? Мне ли? Всем ли?
Возник в каких неведомых краях
И отчего такой внушает страх,
Какого я рассудком не объемлю?
Зато на нем наездник, хоть слепит
Его доспех глаза стальным сияньем,
Столь милостив и дружествен на вид,
Что я надеждой загораюсь вновь.
«Я — смерть!» — скакун вещает грозным ржаньем,
Чуть слышно молвит Всадник: «Я — любовь!»
ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ДУШ
Какие сны слетаются толпой
К вам после оргий, жрицы наслажденья?
Ужели даже в мыслях на мгновенье
Не обрести вам прежний облик свой?
В каком ином телесном воплощенье
Вы жили там, где блещет день иной,
И косный лед материи какой
Согрело жизнью ваших душ кипенье?
Зверьми бродили прежде вы в лесах,
И кровь у вас алела на плечах,
Истерзанных, о хищницы, любовью.
Теперь, пантеры, вы одеты в газ,
Но плоть моя, как древле, — корм для вас:
Ее вам отдаю без прекословья.
ЭВОЛЮЦИЯ
Я был скалой, над хлябями торчащей,
Или в лесу раскидистым стволом,
Или волной зеленой, день за днем
В гранит прибрежный яростно стучащей,
Иль хищником, чей грозный рык, как гром,
Раскатывается в дремучей чаще,
Иль первобытной тварью, возлежащей
В болотном иле, теплом и густом.
Теперь последней я достиг ступени
На бесконечной лестнице свершений,
Что извилась спиралью подо мной.
С нее на мир как человек взирая,
Вновь руки в пустоту я простираю,
И мне свободы хочется одной.
СПИРИТУАЛИЗМ
I
Как ветер смерти, но грозней стократ,
Сомнение дохнуло над вселенной,
И погрузился мир во тьму мгновенно,
Туманом, в дрожь бросающим, объят.
Цветы не улыбаются блаженно,
Не блещут звезды, птицы не звенят:
Убил неодолимый тонкий яд
Все, что от сотворения нетленно.
Холодный саван труп земли облек
Немая тишина и мрак стоокий
Над нею бдят, и только одинокий,
Смиренный и таинственный цветок,
Протест от имени существованья,
Еще взрастает в глубине сознанья.
II
Свой венчик непорочный протяни
С мольбою к солнцу, чтобы озарило
Конечной вспышкой древнее светило
Тебе, цветок, оставшиеся дни.
Нет, поздно! Не затеплятся огни,
Когда разверзлась бездна, как могила,
И звезды до единой поглотила,
Навек их утопив в густой тени.
В ночи, сковавшей бытие победно,
Умрешь ты тоже, распустись едва,
И по просторам ледяным бесследно
Рассеется твой аромат забвенный,
Последний вздох живого естества,
Последнее дыхание вселенной.
OCEANO NOX [131]
Азеведо Кастело Бранко
У моря, где трагические шквалы
Быстрее мысли нижут небосвод
И бездна хрипло им вослед ревет,
Взметаясь ввысь со злобой запоздалой,
У моря сидя, грустный и усталый,
Я слушал безнадежный голос вод
И думал, что во всем тоска живет —
И в людях, и в природе одичалой.
вернуться
130
вернуться
131
(Встает) с океана ночь
Название сонета намекает на строку из «Энеиды» (песнь вторая, 250): «Встает с океана ночь».