НИЩИЕ
Убогие и нищие! Бредете вы… Куда?
Вы — души бесприютные, вы — птицы без гнезда!
Бредете вы толпою по деревням и селам
Путем своим бескрайним, нелегким, невеселым…
Зимой дожди зарядят со снегом пополам:
Тогда спаси вас, боже, дай где согреться вам!
Плащ ветхий укрывает вас в стужу и метель,
А ночью заменяет и крышу и постель.
Но плащ дыряв, как сито: сквозь каждую дыру
Хлад обжигает тело на ледяном ветру.
О вы — Христовы дети, Адамовы потомки:
Скитаетесь, сбирая куски в свои котомки…
Каких только убогих средь братьи вашей нет:
Слепцы — кому с рожденья невидим белый свет;
А у других — другие телесные изъяны:
Чесоточные язвы, гноящиеся раны…
Иной бредет с дубиной, а голос сипл и груб:
Кто знает, может, был он разбойник-душегуб?
А тот бредет покорно, лишь тронуты уста
Смиренной и печальной улыбкою Христа…
Отверженным и сирым — живется вам несладко:
Вам голодно и зябко, трясет вас лихорадка…
Поля и виноградники! Сады в цвету стоят…
Сколь счастлив тот, кто может возделывать свой сад!
Дымок в деревне вьется над каждым очагом;
Ах, как красив он — белый — на небе голубом!
Повсюду двери хлопают, в заботах все и всяк:
Ребячий визг, и женский крик, и громкий лай собак.
И унесут отсюда, кто нищ и кто убог,
Глоток вина в желудке, хлеб, собранный в мешок.
Похлебкой или салом, всем, чем в тот день богат он,
Бедняк всегда поделится с беднейшим своим братом;
Убогому он язвы целебной мазью смажет,
Настоем трав напоит и раны перевяжет;
Увидит он с ногами, в кровь стертыми, бродягу,
Оливкового масла нальет ему во флягу;
И нищих для ночлега препроводят в загон,
Где лягут все вповалку и вмиг сразит их сон.
А поутру толпа их по деревням и селам
Вновь побредет путем своим нелегким, невеселым…
В богатое поместье зайдя не без опаски,
Слуг тешат песнопеньями, рассказывают сказки…
Стеная, петь, молиться в слезах — вот их удел:
Лишь смерть одна положит страданьям их предел.
Но их господь утешит, к себе взяв в мир иной,
Постелью белоснежной и пищей неземной;
Их ангелы в небесные перенесут чертоги,
Святые им омоют израненные ноги,
Натрут их благовонием для довершенья чуда,
Налитым из златого заветного сосуда…
О, как преобразятся уродливые лики!
И чистым, облаченным в белейшие туники,
За муки удостоенным господних благостынь —
Отныне в славе вечной им пребывать… Аминь!
ВОЗВРАЩЕНИЕ К РОДНОМУ ОЧАГУ
Уж сколько лет прошло, как я, рыдая,
Покинул отчий дом, где был взращен.
Тому уж двадцать? Тридцать лет? Не знаю…
Ах, няня! На меня ты, как живая,
Глядишь и пеньем навеваешь сон.
Скитался я по жизни и по свету,
Враждою и нуждою был сражен,
И все оставило на сердце мету…
Ах, няня! Как я радуюсь привету
Из прошлого, которого лишен!
Мне горечь жизни душу отравила:
Лишь горе да беда со всех сторон…
Зачем я бросил все, что было мило?
Ах, няня! В детстве ты меня вскормила,
Утешь — я стар, я жизнью истомлен!
Сияя над гнездом былым, так много
Дарил алмазных звезд мне небосклон!
Все отняла житейская дорога…
Ах, няня! Не смотри, родная, строго,
Ты лучше спой, чтоб заглушить мой стон!
Дай ощутить тепло гнезда родного,
Пусть страх пред смертью будет укрощен.
Ты не узнала бы меня такого:
Измученного жизнью и седого…
Ах, няня! Времени жесток закон!
Ах, няня! Пой! И твой напев, тоскливый,
Как океан, что тьмою поглощен,—
Баюкает меня пусть терпеливо:
Чтоб обрела душа покой счастливый
В мой смертный час, когда наступит он.