МЕЛЬНИЧИХА
По дороге пыльной: Но! Но! Но!
Ослик и старушка поспешают дружно;
Торопись, мой ослик, скоро уж темно,
Торопись, родимый: Но! Но! Но!
Засветло добраться нам до дома нужно.
Но! Но! Но! Старушка прожила
Восемьдесят лет уж: вся жизнь за плечами…
Но при том она, как птичка, весела.
Но! Но! Но! Хоть голова бела,
Словно холст, что выбелен жаркими лучами.
Ни уздечка ослику, ни сбруя не нужна:
Нет упрямства в нем — ослиного порока;
И хозяйка старая с осликом нежна.
Но! Но! Но! — ласково она
Погоняет ослика цветущей веткой дрока.
Но! Но! Но! Я вижу, как седая
Мельничиха потный утирает лоб…
Вспоминаю бабушку: она была слепая,
Восемьдесят было ей, ребенком был тогда я,—
Кто мне делал люльку, сколотил ей гроб.
Но! Но! Но! На свете не бывало
Осликов, как мой — послушен и пригож;
Он — подарок дочек: с ним мне горя мало…
Ослик, на котором в Египет путь держала
Пресвятая дева, — знать, с моим был схож!
Но! Но! Но! — Уже совсем стемнело…
Но! Но! Но! — Прибавь-ка, ослик, шаг!
Но! Но! Но! — До ночи хватит дела,
А с первым петухом, как спать бы ни хотела,
Внучат я подниму и разожгу очаг…
Но! Но! Но! Ослик, пыль вздымая,
По дороге к мельнице мчится во всю прыть!
В нем такая мудрость, кротость в нем такая,
Что его, дай волю мне, в церковь бы свела я,
Чтоб по христианскому обряду окрестить!
Но! Но! Но! Хозяйке уж давно
На мельнице пора быть: без муки нет хлеба…
Любо ей смотреть. — Но! Но! Но! —
Как жернова дробят пшеничное зерно
И сыплется в лоток мука, как манна с неба!
Но! Но! Но! При звездах и луне
Веселей за осликом старушке торопиться.
В детстве моя бабушка рассказывала мне,
Что божьего младенца в его невинном сне
Дыханьем согревали в пещере вол с ослицей.
Но! Но! Но! Шевелись, родимый!
Пробили уж полночь вдали колокола…
Изливают звезды блеск неутолимый:
Словно нежным взором божьи херувимы
Провожают мельничиху и ее осла.
Но! Но! Но! У бога кладовая
Богата: блеск сокровищ у ослика в глазах;
Чудится ему: мука там золотая —
Но кто же ее мелет, щедро рассыпая,
Жерновами яшмовыми там, на небесах?
ЗЕМЛЕКОП
Декабрь, рассвет… Петух поет,
Во тьме, хрипя, петух поет.
Пот и озноб!
Проснись, бедняк! Нужда зовет,
Встань: черная нужда зовет!
Пот и озноб!
Стучится в дверь, оскалив рот,
Велит тебе, оскалив рот:
Бери мотыгу, землекоп!
Злой ветер воет. Лоб исколот,
Крупою ледяной исколот…
Пот и озноб!
Метет метель и волчий холод,
Ни зги не видно… Волчий холод.
Пот и озноб!
Но по дорогам гонит голод,
Тебя с мотыгой гонит голод,
О, черный призрак, землекоп!
Бледна рассветная звезда,
Как труп — рассветная звезда.
Пот и озноб!
И горы под покровом льда,
Как бронза под покровом льда…
Пот и озноб!
Мотыгу взять велит нужда,
Копать велит тебе нужда,
О, черный призрак, землекоп!
С рассвета до ночи ни мига,
Не тратя попусту ни мига,—
Пот и озноб!
Влачишь ты тягостное иго,
Твое бессмысленное иго…
Пот и озноб!
Лишь в полдень брошена мотыга,
Ты молишься, но ждет мотыга
Конца молитвы, землекоп!
Всю жизнь я склоны диких скал,
Копал я склоны диких скал,—
Пот и озноб!
Мне бог за труд похлебку дал
И шестерых детей мне дал…
Пот и озноб!
Звонят к вечерне. Как устал
Я, господи, как я устал!
Молись, о призрак, землекоп!
Вскопал я сотню гор… И что же?
Родил еще шесть ртов… И что же?
Пот и озноб!
Все тот же голод всех нас гложет,
И плоть мою Смерть злая гложет…
Пот и озноб!
Прими же душу мою, боже,
Прими же душу мою, боже! —
Сказал и умер землекоп.