Кериан собрала своих воинов, Джератта, Полет Пера, всех до единого. Они подходили один за другим к ее костру, грубые и окровавленные, с жесткими глазами и усталые. Они пришли, и предводитель каждого отряда Ночных Людей рассказывал им о своем оружии, каждый из них говорил о мече и Кинжале, Луках и стрелах, топорах, кольчугах и шлемах. Каждый из них назвал имена мужчин и женщин в своих группах.
Джератт, который шел последним, сказал: "У этого ублюдочного рыцаря за спиной граница, и он не собирается бежать сейчас. Выйдя из моего леса, он заблудился. Он не сможет снова пересечь границу и попасть в королевство. Он будет драться и попадет в ловушку, как ты и хотела”
Она тоже так думала. По ту сторону костра, рядом с Полетом Перышка, стоял Гном Станах, не сводя с нее глаз. - Теперь ты можешь идти, - сказала ему Кериан. Тагол не охраняет дороги в Квалиност, я пошлю воинов, чтобы они отвели тебя в безопасное место.”
- Он покачал головой. “В этом нет необходимости.”
“Если ты пойдешь в бой-”
Станах рассмеялся резким, горьким лаем. Он поднял руку, правую, изуродованную, с вывернутыми пальцами. “Нет, нет нужды говорить мне, что может случиться, Госпожа Львица. - Я с тобой.”
Она оглядела их всех: посла дварфов, полуэльфа, который был ее другом и вторым человеком. Она посмотрела на своих командиров и добрых и надежных разбойников. Их число росло, в то время как, по последним подсчетам, Тагол потерял большую часть своих сил, бежавшими или убитыми.
- Помни, Джератт, - сказала она, - Тагол мой. Никто другой его не поймает, и никто больше не попытается. А теперь посторожи, поспи немного, и мы пойдем на него ... - она ухмыльнулась так же, как и Джератт. “Мы пойдем на него, когда Луна сядет.”
Она смотрела, как они уходят, каждый из ее Ночных Людей возвращается к своей группе. Она смотрела на них, пока они не стали частью ночи рядом с ней, и Станах сказал, что, по его мнению, ей лучше поспать. Она долго смотрела на него в свете костра и тени.
“А знаешь, - задумчиво произнесла она, - раньше я спала в шелках и атласе. Я обычно спала в высокой спальне, и мой любовник нежно будил меня поцелуями и шепотом спрашивал, может ли он послать за моим завтраком.”
Он же король, подумала она.
“Когда-то я спал над таверной, - сказал Станах, - а внизу стучали повара. Становится все труднее это запомнить, а?”
“Немного.”
- Иди, - сказал он. - Поспи немного. А потом, я думаю, мы будем драться.”
Она свернулась калачиком, крепко обхватив себя руками, чтобы согреться, держа в руке амулет с кровавым камнем, но не заснула. Этой ночью ее план был почти готов к исполнению, и она не смела даже мечтать, опасаясь, что Лорд Тагол подслушает ее.
Из леса с ревом вырвалась буря, обрушившаяся на рыцарей, как молния с ночного неба, с Громовым криком. Визжащие клинки, эльфийские воины, вопящие о смерти своих врагов, захлестнули стражу, разрывая ее на части. Рыцари вскочили со своих спальных мешков, обнаженные в доспехах, хватаясь за оружие, и голос Лорда Тагола проревел над всеми, проклиная их. Его Дракониды пришли из внешних частей лагеря и встретили стену стрел, град мечей, и лес пропах их смертью, звенел от криков эльфов, которые пали от их когтей, их клыков, их яда.
Весь лес пах кровью и ядовитой кислотой, весь лес отдавался эхом от шума и лязга стали. Кериан бросила все свои силы на рыцарей, считая их беспомощными. Она яростно бросилась в драку. Она шагала по полю бойни и проливала кровь своих врагов. Повсюду вокруг нее ее воины давали хороший отчет, не больше, чем добрые и простые люди, которые пришли сражаться рядом с ними. Их вели за собой бесчинства прошлых времен -убийства, поджоги, зверства рыцарей Тагола
У них была своя причина, у них была своя свирепая Львица. Она нуждалась в своем короле. Все это несло их вперед, ввергало в бойню, заставляло краснеть землю от крови, заставляло забывать, что они когда-либо знали слово милосердие, когда грохот битвы наполнял их уши. Звук был таким громким, что у них перехватило дыхание, а глаза смотрели на такое зрелище, от которого в другой день у них бы все перевернулось.
Сквозь все это Кериан бежала, сражаясь и разыскивая Тагола, рыцаря, который развязал бойню прошлого года. Она бежала, убивая, и еще до того, как увидела его, высоко поднявшего меч и готового вонзить его в грудь эльфа, она поняла, что поймала его. Он отступил, истекая кровью, и она с ревом бросилась на него. Он рассмеялся над трупом и указал куда-то ей за спину, куда-то за плечо. Все еще смеясь, Он потянулся к ней.
Она пригнулась, меч пошатнулся, ее замах был сломан. Она обернулась и увидела, что заставило Рыцаря Черепа рассмеяться.