Кериан кивнула Джератту, и тот спустился с холма, чтобы собрать тех, кто еще оставался на ногах. Они вышли в лес на кошачьих лапах. Молодая женщина побежала вверх по склону-откуда у нее взялись силы?-шепот в ухо Кериан.
“Да, и побыстрее. Присматривай за своими друзьями.”
Она спустилась вниз, прыгая, и через несколько мгновений, один за другим, стражники заняли позиции вокруг холма, устанавливая периметр. Станах положил руки на согнутые колени, а голову-на предплечья. Не успел он сделать и четырех вдохов, как Кериан услышала его тихий храп. Она сидела в одиночестве рядом со спящим эмиссаром из Торбардина, гномом, живущим далеко от дома. Когда он заколебался, она помогла ему лечь. Он почти не просыпался, никогда не пропускал ни одного вздоха. Он даже не пошевелился, когда вернулся Джератт и сказал, что в лесу никого и он ничего не нашел.
“Я не знаю, что слышал гном,но мы ничего не видели. Может его воображение?”
Кериан взглянула на спящего Станаха, потом снова на него. “Обычно у него не слишком богатое воображение, не так ли?”
Джератт не согласился “ А что делает дварф? Там ничего нет, Кериан. Только ночь, лес и наша судьба, а?”
Только это и все. Джаррет сел. Он нашел хороший ручей и предложил ей свою кожаную бутылку с водой, жирную и мокрую. - Боюсь, что это ужин, и я думаю, что завтрак будет не намного лучше.”
Через некоторое время он отошел посмотреть на край лагеря, и Кериан увидела, как он идет среди воинов, низко наклоняясь, чтобы заговорить с одним и хлопая по плечу другого. Утром они преломят свой голод на горьком хлебе. Утром Тагол придет через лес со Сталью.
Она долго сидела в задумчивости, глядя на лес. Через некоторое время она увидела, как вспыхнул огонь, потом еще один. Кровь в ее жилах была холодна, а сердце каменело, когда вдали, между деревьями, один за другим вспыхивали костры лагерей Тагола. Один, один и еще один ... они образовали круг, широкий и сильный.
“Они звонят нам, - сказала она ночи.
Она закрыла глаза, а когда снова открыла их, сердце ее внезапно замерло. В лесной ночи, среди деревьев, в темноте, в маленьких лучиках света от костров что-то двигалось между ее лагерем и лагерем рыцарей. Волосы встали дыбом на ее руках и затылке. У Кериан перехватило дыхание, и она молча отпустила его. Что бы это ни было, оно дрейфовало, потом остановилось, потом снова дрейфовало. Оно двигалось, как дым, как тень, и Кериан наблюдала за ним, пытаясь различить очертания и субстанцию, пока оно не исчезло.
Рядом с ней зашевелился Станах. Он застонал, выругался и толкнул себя вверх, чтобы сесть. Он увидел воду и сделал большой глоток. Он предложил ей немного, и она выпила еще.
Кериан указал на огни, настоящие отблески настоящих костров. Станах вздохнул.
- Говорю тебе, Госпожа Львица, мне не нравится быть вдали от Торбардина. Это никогда ни к чему хорошему не приводит. Я должен быть там, я должен быть там. Все это... - он широко развел руками, оглядывая спящих эльфов, далеких рыцарей и драконидов. - Все это, черт возьми, я даже не знаю, почему я здесь больше-где я и за что сражаюсь.”
“Ты находишься к северу от ущелья Реанлеа, недалеко от Молнии-”
“-и Грома.”
- Молния и Гром.Ведь даже не так уж далеко от Торбардина. Ближе, чем если бы ты спала в постели из гусиного пуха в самой лучшей комнате, какую только мог предложить Король Гилтас.”
Легкий ветерок бродил вокруг вершины холма, пахнущего землей и камнем, как вода в ручье внизу. - Ах, твой король. А ты-его собственный, дорогой разбойник.”
Она искоса взглянула на него. Он не улыбнулся, но бросил на нее понимающий взгляд.
“Его собственный, дорогой разбойник, это ты. Что ты собираешься делать утром, Госпожа Львица?”
“Биться.”
- Он покачал головой. “Ты не пройдешь через это. Рыцарь Черепа настроен на то, чтобы раздавить тебя.”
- Нас, - пробормотала она, не отрывая глаз от огня.
- Он хмыкнул. “Ты же умрешь.”
- Вероятно, так и будет.”
В ночи раздался первый вой волков. Один звал другого, они кричали: "Брат! Брат! Где ты? Братец! Там есть еда! Братец!
Кериан поморщилась, подумав о трупах, которые нужно было раздеть, о телах друзей, которых нельзя было достойно похоронить.
- Как же мы умрем, Госпожа Львица? - тихо спросил Станах.”
Кериан глубоко вздохнула, и на этот раз она снова ощутила дрожь слез, которые пролила из-за мальчика, бросившегося между мечом Тагола и ее грудью.
“Мы умрем хорошо. Если кто-то узнает об этом, если кто-то из нас выйдет отсюда, чтобы рассказать, они будут петь песню о нас в каждой таверне Квалинести и во всех лучших барах Торбардина.”