"Последний шанс для Лорда Тагола, - мрачно подумал Ченс, - этот пост в Квалиносте никто никогда не произносил вслух, но рыцари шептались, что Тагол поссорился со своими покровительствующими лордами в Нераке, стал обузой". Именно вера Медана в этого человека удерживала Тагола от более худшего поста, чем этот. Они когда-то вместе служили в Войне Хаоса, братья по оружию, прежде чем боги покинули Кринн и мир пал от Драконьей Чистки.
Возможно, говорили слухи, что Медан отправил своего старого друга в Квалиност, это относительно тихое место, потому что он увидел или почувствовал первые приступы безумия, угрожающие Рыцарю Черепа, и хотел убрать его с пути тех, кто сочтет его непригодным для службы. Слишком долго пребывая в сознании других, говорили об Эамутте Таголе, а может быть, Рыцарь Черепа заглянул не в тот череп, там, в Нераке, где правили лорды-Рыцари ордена.
Когда Маршалл Медан услышал шепот или два в лесу, сказку в таверне, недавно отчеканенную песню о героях-разбойниках, он понял, что этому труту нужна только искра, чтобы вспыхнуло восстание, и только такой человек, как Лорд Тагол, может обуздать такое восстание.
У Восточного моста Квалиноста выросли головы. Многие другие головы присоединятся к ним, когда грабежи и разбой продолжатся. Эльфы Квалинести-упрямый и хитрый народ, подумал Палач Ченс.
Внезапно его живот сжался, кровь застыла в жилах. Он заставил себя думать о чем-то другом. От Сэра Эамутта Тагола мало что долго оставалось тайной. Некоторые называли его Тагол Сноходец, и такие мысли, как те, что только что посещали Ченса, вполне могли выглядеть как сомнение или, что еще хуже, как нарушение субординации. Такие мысли, как эти, лучше всего не облекать в слова, даже внутри границ его собственного черепа.
Глава 2
Девушка с рассыпающейся гривой медовых волос мягко соскользнула с постели своего возлюбленного. От нее пахло экзотическими специями и чужеземными землями, потому что мыло, масла и духи приходили к ней из далекого Тарсиса. Купеческим караваном эти туалетные принадлежности прибыли, путешествуя по царству зеленого дракона, и принесли в королевскую резиденцию подарок короля для его возлюбленной. Именно тогда душистые волосы Кериансерай были ее единственным прикрытием, падая на бедра, густые и волнистые, как волны, струящиеся по спине. На ватных ногах она пересекла комнату, ее шаги не издавали ни звука на мягких толстых коврах, разбросанных по всему высокому залу. Сотканные в Сильванести, давным-давно, в годы, предшествовавшие даже первому катаклизму, эти ковры представляли собой богатство в масштабах, которые прокормили бы деревню фермеров в течение многих поколений.
Кериан подняла с пола свою одежду: розово-лиловую блузку, льняные брюки. Легкий шелк белого камзола легко скользнул через ее голову. Она вошла в шелковые сапоги из тех, что доходили только до колен, и свободно стянула талию шнурком из золотистого шелкового шнурка. В постели король пошевелился. Кериан оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, не проснулся ли он. Но он не стал этого делать. Какой-то сон тронул его. Она сделала шаг вперед, снова к кровати, потом еще один.