Мальчик-официант с тем же заискивающим видом принес напитки. Дина ему улыбнулась и поблагодарила, Игорь даже не повернул голову. Все как обычно.
— Все как обычно, — озвучил он ее мысли. К своему бокалу не притронулся, по-прежнему изучая зал и небольшую сцену. — Похоже на очередной надутый в инстаграмчике мыльный пузырь. Жаль будет потраченного времени.
— Раз уж пришли — давай посмотрим хотя бы полчаса, — Дина пригубила свой «Мэри Пикфорд», одобрительно кивнула и стянула зубами вишню с палочки. Зажмурилась от удовольствия. Когда-то она заказала этот коктейль из-за названия. А потом он стал ее любимым. Как и актриса, в честь которой он был назван. Впрочем, золотой век Голливуда числился в фанатском списке Дины практически полным составом, во главе с Хамфри Богартом и Грейс Келли.
Музыка заиграла так внезапно, что увлеченная коктейлем Дина вздрогнула. И только тут заметила, что в глубине сцены — ударная установка, за ней — живой ударник, рядом — клавишник за синтезатором. Они начала отбивать какой-то незамысловатый ритм.
— Ну, хоть вовремя начали, — Игорь демонстративно посмотрел на часы на запястье, а потом соизволил пригубить виски и тут же отставил. Сразу же материализовался официант — явно дежуривший конкретно по их столику — узнать, чем не угодили, но Игорь раздраженным жестом заставил парня тут же исчезнуть. Музыка между тем делалась громче, ритм нарастал, но сцена по-прежнему пустовала. Публика начала хлопать, потом раздался свист и выкрики. Которые превратились в скандирование.
— ЛО-ЛА! ЛО-ЛА! ЛО-ЛА!
А сцена по-прежнему пустовала. Музыка замерла на одном уровне громкости.
— Пока все грамотно делают, — Игорь откинулся на стуле и соизволил сделать еще один глоток. — Тебе заказать еще, детка?
— Да.
Вторую «Мэри» ей принесли быстро, но к тому моменту шум в зале достиг уже оглушительной мощности. И тут вспыхнул белый свет, и появилась она.
Лола Лайонс.
Львица Лола.
Гвалт перерос в овацию — громкую, слаженную. Игорь, забыв про виски, цепким взглядом изучал все, что происходило на сцене. Дина наслаждалась «Мэри» и с любопытством разглядывала эту… львицу.
Черное платье все сплошь из пайеток, которые отражают свет и из-за них фигуру Лолы окружает сияние. Черная с серебром диадема с перьями надо лбом. Короткие темные локоны, прическа в стиле двадцатых. В густой подводке глаза и алая помада.
По дороге Игорь рассказывал, что эта Лола — травести. Пока женщина на сцене выглядит убедительно.
Лола поднимает руку, щелчок пальцев не слышен, но по его повелению в зале воцаряется тишина. Еще два щелчка — четких и быстрых, как будто это кастаньеты, и на сцене появляется высокий табурет и…
… ну надо же, а вот это неожиданность. Аккордеон.
То, как легко вскидывает Лола на плечо музыкальный инструмент, выдает в ней мужчину, но, похоже, на это обращает внимание только Дина. Как и на то, как проминается накладная грудь, когда к ней прижимается аккордеон. А потом руки в черных кружевных перчатках ложатся на кнопки и клавиши, аккордеон вздыхает и раздается…
Sag' mir, wo die Blumen sind…
Дина чуть не поперхнулась коктейлем и отставила его от греха подальше на стол. Более неожиданной песни было трудно подобрать. Но об этом она подумала уже потом, позже, дома. А сейчас… здесь сейчас она смотрела и слушала, не отрываясь.
Голос был грудной, низкий, теплый. И было понятно, что обладатель этого голоса легко может двинуть его значительно, как вверх, так и вниз. И произношение прекрасное. А исполнение… Исполнение выше всяческих похвал. На финальном «Wann wird man's je versteh'n?» Дина осознала, что подпевает. И что человек на сцене поет о чем-то своем, личном. И она сейчас думает тоже о своем, личном.
От взрыва аплодисментов Дина вздрогнула — снова. Моргнула, осушила в один глоток коктейль. И откинулась на спинку стула — точь-в-точь, как Игорь — позволяя официанту поменять ей бокал. И заодно пытаясь стряхнуть с себя эту странную магию.
Между тем исполнительница на сцене изящно и непринужденно облокотилась на инструмент, дождалась, когда стихнут аплодисменты, и чуть более высоким, но тем же грудным бархатным голосом спросила.