х глазах, однако, вспыхнул опасный огонёк. - Мерзавец! - едва не прорычала Львица, отходя в сторону покрытой волчьей шкурой кушетки. - Вполне может быть, - пожал плечами де Леорна, следя за каждым движением графини. - Но если вы о поступке губернатора, то я лишь хотел, чтобы он выдал мне вас. Только и всего. - И что же теперь? - спросила Львица, с вызовом глядя на Калавольпу. - За сколько мой брат вас купил? - Задорого, - вновь усмехнулся тот, подходя к столу. - Быть может, сеньора желает вина? Дабы согреться. - Нет, - отрезала графиня, продолжая буравить Франческо пламенным взглядом. - Сеньора желает, чтобы вы ответили на её вопрос. Кондотьер пить тоже не стал. Зачем? Близость рионской Львицы пьянит куда сильнее самого сладкого вина. С графиней Калавольпа знаком почти давно, и бывали времена, когда кондотьер получал жалование из её изящных рук. Однако же, когда по вине сеньоры Эледа Франческо и весь его отряд чуть было ни сложили головы, де Леорна понял, что ни сама Беатриче, ни её золото не влечёт его настолько сильно, чтобы отдать за них жизнь. Графиня неоднократно пыталась вновь нанять прославленного кондотьера, обещая баснословные деньги, но Франческо неизменно отказывался: мертвецам они будут ни к чему. И вот, насмешница-судьба вновь сводит Волка и Львицу вместе. Что ж, и впрямь забавно. - Мне казалось, что ответ очевиден. Я отвезу прекрасную сеньору к её дорогому брату в Рион. Нежные губы скривила горькая усмешка, взгляд синих глаз стал почти печальным. - О, не думала, что вы настолько меня ненавидите. - Ну что вы, сеньора, - продолжал усмехаться Калавольпа, прекрасно понимая, что это всего лишь уловка. - Я почитаю вас, как богиню, которой, разумеется, нужен храм побольше, чем какая-то Виенна. Фыркнув, графиня, однако же, повернулась и подошла ближе, как бы между прочим забыв придержать плащ при ходьбе. - Моё предложение по-прежнему в силе, Франко, - уже совсем другим тоном сказала женщина, глядя в карие глаза. - Давненько ты не называла меня так, - ответил де Леорна, не отводя взгляд. - Биче. Львица улыбнулась, и Волк порадовался, что не стал пить, иначе бы уже давно принялся лизать ей руки. - Прославленный Калавольпа сам меня избегает. - По известной тебе причине. Женщина положила одну руку Франческо на плечо. - Ты до сих пор помнишь тот случай? - с усмешкой спросила графиня, придерживая кокетливо сползающий плащ, уже обнаживший верх груди. - А я ведь предлагала тебе вознаграждение за риск. Обняв, кондотьер привлёк Львицу к себе. Склонившись, почти коснулся её губ своими. - Нет, сеньора, - сказал де Леорна, когда женщина уже потянулась ближе. - Вы больше не заставите меня играть в ваши игры. Зашипев, графиня попыталась высвободиться из объятий Франческо, но тот не пустил. - Ну что же вы, прекрасная сеньора? - вкрадчиво протянул кондотьер, насмешливо глядя во вновь вспыхнувшие глаза. - Ужели, вы не соскучились по нашим забавам? - Дикарь! - возмущённо воскликнула Львица. - Варвар! Не смей! Пусти меня! - Ни за что, сеньора. С этими словами Франческо приник к губам графини. Она попыталась отвернуться, но Калавольпа не позволил, запустив пальцы в пышные волосы. Чем сильнее и яростней извивалась Львица, тем жарче целовал её Волк. Сначала лишь губы, потом шею, плечи. - Мерзавец! Выродок! - кричала женщина, когда де Леорна вдруг поднял её на руки. - Не нужно так громко, сеньора, - хрипло усмехнулся тот, опуская графиню на кушетку и отбрасывая плащ. - Вы же не хотите, чтобы вас услышали все мои люди. - Ублюдок! Я тебя уничтожу! - прошипела в ответ Львица, и Волк, схватив её за руки, снова впился в нежные губы. Графиня извивалась, сопротивлялась, брыкалась, стараясь оттолкнуть Франческо, но тот не позволял, лишь распаляясь всё сильнее с каждым её движением. Калавольпа никогда не был насильником, но коль скоро по-другому с сеньорой Пандольфи никак... Впрочем, насилием действия де Леорна всё равно не будут, ибо насилие - это когда против воли. А кондотьер знал графиню слишком хорошо, чтобы верить её крикам. Скоро, совсем скоро она застонет и, как это бывало уже много раз, сама вопьётся в губы Франческо, срывая с него одежду. Так и случилось. Вот Львица пытается вырваться из объятий молодого Волка, а вот уже сама обнимает и запрокидывает голову, подставляя под настойчивые поцелуи шею, грудь - всё, чего он пожелает коснуться. Чувствуя, что сопротивление наконец-то сломлено, Франческо, сдерживаясь из последних сил, было стал чуть мягче, но женщина не позволила, впиваясь в его губы с поистине звериной ненасытностью, срывая камзол и рубаху, развязывая завязки штанов. Вновь прижав руки графини к волчьей шкуре, Калавольпа резко подался вперёд, заставляя женщину вскрикнуть. От боли? О нет, отнюдь. Более того, Львица просила, почти требовала, чтобы Франческо владел ею быстрее, сильнее, жёстче. Теряя голову, де Леорна делал так, как она хотела, не в силах остановиться, даже если бы прямо здесь и сейчас началась битва. Или светопреставление. Или всё, что угодно - кондотьер мог думать лишь о ненасытных поцелуях жадных губ, бесстыдных стонах и извивающемся под ним горячем женском теле. Жар...