Охваченная гневом, стыдом и любопытством, Герши не знала, уйти ей или остаться. И тут Гийоне извлек кусок лилового атласа. И снова перст судьбы! Она вспомнила свою тетушку, вспомнила, что было в ее жизни, в конце концов, кое-что похуже откровенности Гийоне. Неуверенно встав рядом с художником, она заметила два бронзовых нагрудника, соединенных цепочками. Достав их из комода, прижала к груди. И тотчас почувствовала себя словно в панцире. Она словно бы стала невинной девушкой.
— То, что доктор прописал, — заметил Гийоне. Ловким движением он накинул цепочки ей на шею и соединил вместе. Герши опустила руки и подняла голову. — Чудесно. И плечи оттеняет. Лучше, чем твои дыни. Чудесно.
— Вы отдадите их мне?
— Отдам. А теперь распусти волосы, и начнем работать.
Герши без разрешения взяла кусок ткани и обвязала ее вокруг талии.
Протянув руку, Гийоне извлек из волос натурщицы заколки. Она подставила ладонь, и художник положил на нее заколку. Отвернувшись, Герши извлекла остальные и откинула волосы назад. Затем подошла к стулу и аккуратно положила рядом с пальто горсть шпилек.
«Ты знаешь, — признался мне Гийоне, — я едва удержался, чтобы не овладеть ею. Чем это объяснить?»
Возвращаясь в тот день к себе в гостиницу, Герши несла с собой сверток, в котором находились бронзовые нагрудники и набитый бумажник. Мадам Лезер, тетка владельца гостиницы, старуха с худым, сморщенным лицом, остановила ее у конторки.
— Покупки, я вижу, делали, — заметила старая карга, сморщив лицо. — Хочу поговорить с вами.
— Я тоже, — отозвалась Герши, положив на стол пакет, и достала бумажник.
Веер морщин на лице старухи закрылся, лишь меж бровей осталась глубокая складка.
— Могу ли я сейчас принять ванну? — проговорила Герши и положила на стойку сто франков, покрыв не только задолженность, но и заплатив за две недели вперед.
Я так и представляю себе старуху, прижимающую локтем пачку денег, словно опасаясь, что их унесет сквозняком. Разумеется, она не смеялась, хотя глаза ее ожили. Приятно, когда тебе платят. Особенно когда возвращают долги. С одной стороны, если эта красивая молодая женщина, приехавшая невесть откуда, завела себе любовника, впредь она не будет мешкать с уплатой по счетам. Но с другой стороны, богатый любовник устроит ее где-то в другом месте. Старуха не радовалась, потому что не знала, радоваться ей или же нет. Такова жизнь.
Что же касается ванны, то в три часа дня охотников на нее немного, пусть себе принимает, тем более что заплатила семьдесят пять сантимов. Мадам кивнула в знак согласия и дважды дернула за шнур, вызывая горничную. Потом, наклонившись к Герши, доверительно проговорила:
— Мы, вдовы…
— Не будем говорить об этом, — вздохнула молодая женщина. — Жизнь — грустная вещь…
— Очень грустная, — согласилась мадам Лезер, засовывая в ящик конторки пачку денег. — Но вы молоды, мадам.
— Тем более грустно, — весело воскликнула Герши и направилась к лестнице, держа под мышкой сверток.
Посередине, там, где вытертая дорожка шла в сторону дешевых номеров, молодая женщина решила, что никогда не сможет повторить то, что произошло. Ее умение оставаться неподвижной оказалось недостаточным для Гийоне. Она так устала, что остановилась на лестнице, чтобы собраться с силами. Тяжело стуча башмаками по деревянным ступеням, вниз спускался герр Хоффер.
Не стоит сердить его. Он живет в номере под нею. Лишь благодаря его долготерпению ей удавалось репетировать свои хореографические номера. Заставив себя улыбнуться, она сунула под мышку пакет и свободной рукой помахала немцу.
— Вы на меня не сердитесь? — Хоффер изобразил на лице добродушие. Поставив на пол черный портфель, который он неизменно носил с собой, он стиснул его ногами, снял берет и протянул Герши руку. Молодая женщина пожала ему пальцы. Разговор шел на немецком, языком этим Герши владела свободно. — Я весьма сожалею. Меня не было в городе, и я не смог с вами связаться. А кто ваши новые знакомые?
— Откуда вам известно, что у меня новые знакомые?
— Прошу прощения. Вас по вечерам не бывает, поэтому я не мог принести свои извинения. Благодарю за улыбку.
Хоффер говорил, что он художник, и одевался наподобие представителя свободной профессии. Однако, вспомнив его крепко сбитую фигуру, энергичное лицо и неулыбчивые глаза, Герши решила, что он больше смахивает на agent de police[26]. Познакомившись с Гийоне и Хоффером, она разочаровалась в художниках.
— Во всяком случае, я больше не топочу у вас над головой, — заметила она.