Кое-кто замечал только величину вражеской армии, а не изъяны в её дисциплине.
— Уходим, сир, — заявил Гуго де ла Мар, один из клерков Ричарда, подъехав к нему. — Их слишком много.
Находившиеся поближе рыцари усмехнулись и посмотрели на Гуго с насмешливой жалостью, так как знали, что случится дальше. Ричард повернулся в седле и на один долгий миг посмотрел на клерка так, будто не поверил собственным ушам.
— Занимайся своими книгами и Писанием, господин учёный, — процедил он. — А сражаться предоставь нам.
Гуго поспешно ретировался.
— Говори о своих клерках что хочешь, кузен, — рассмеялся Андре. — Но считать они умеют. Греков действительно намного больше, тут он прав.
Ричард не рассердился, так как знал, что такой опытный воин, как Андре, никогда не станет рассматривать численный перевес как единственный решающий фактор.
— Да ты только посмотри на них. — Он пренебрежительно махнул рукой в сторону копошащихся врагов. — Готовятся они к атаке? Строятся в боевой порядок? Нет, просто толпятся на берегу мелкой речушки, будто это ревущий поток, и даром тратят стрелы, поскольку до нас те не достают. Зато поливают нас проклятиями, словно одними оскорблениями можно убить. А где их благородный командующий? Наблюдает за событиями с холма вдалеке, вместо того чтобы находиться среди своих воинов.
Проследив за взглядом Ричарда, Андре и граф Лестерский убедились, что он прав. На обращённом к ним склоне сосредоточилась группа всадников, и один из них восседал на роскошном мышастом скакуне.
Видя, как тот храпит и роет копытом, Ричард хмыкнул:
— Ну хотя бы конь Исаака рвётся в битву. Но он, похоже, одинок в этом намерении.
С этими словам он дал сигнал, которого ожидали его воины. Сняв с фотра[12] копьё, король примостил его под правую подмышку и, пришпорив жеребца, издал боевой клич английского королевского дома: «Дезе!»[13]
Немного найдётся зрелищ более впечатляющих, чем атака конных рыцарей. Особенное впечатление производит оно на людей, непривычных к такому виду войны. Земля дрожит под копытами скакунов, клубы пыли так густы, что кажется, будто за всадниками тянется шлейф дыма. Лучники в отчаянии смотрели, как пущенные ими стрелы отскакивают от щитов или беспомощно вязнут в кольчугах. Поначалу среди греков царило недоверие — не могут же эти чокнутые варвары на самом деле атаковать при таком сокрушительном численном перевесе противника? Даже когда не менее ошеломлённые капитаны опомнились и начали выкрикивать приказы, большинство наёмников продолжало глазеть на накатывающийся вал. Затем инстинкт самосохранения взял верх над выучкой, и армяне кинулись врассыпную, чтобы не быть затоптанными.
Ричард уже выбрал противника — воина на поджаром гнедом, — и, опустив копьё, собрался для удара. Тот пришёлся неприятелю в грудь, заставив его вылететь из седла и извергнуть алый фонтан. Бросив сломанное копьё, король перехватил покрепче щит и обнажил меч. На него, высоко воздев секиру, набегал пехотинец. Ричард двинул его щитом в лицо, а когда киприот упал, королевский скакун подмял его и одновременно яростно заржал, завидев другого скакуна. Восседавший на нём всадник вскинул кривой меч. Он промахнулся. Ричард — нет.
Вокруг английские рыцари либо сближались с соперником, либо выискивали нового, потому как неровный строй киприотов развалился даже раньше, чем Ричард того ожидал. Обнаружив, что сражаться с закалёнными в боях ветеранами совсем не одно и то же, что терроризировать беззащитных мирных жителей, большинство рутье Исаака утратили стремление сражаться и обратились в бегство. Арбалетчики Комнина подались назад заблаговременно, как и местные ополченцы, собранные по призыву. Перед Ричардом замаячил роскошный шатёр императора, но не он его интересовал. Пришпорив коня, король устремился на знаменосца, который храбро оборонял императорский штандарт. Натянув поводья перед деревянной повозкой, на которой было установлено знамя, Ричард ухватился за древко, дёрнул и под радостные крики своих рыцарей швырнул флаг на землю.
Рядом с королём возник де Пре. Гийом был весь в крови противников, даже на наноснике шлема виднелись пятна. Но улыбка лучилась ликованием.
— Отлично, сир! Мы обратили их в бегство. Можно потребовать теперь награду?
Взгляд Ричарда обратился на лагерь киприотов. Тот совершенно опустел, остались лишь трупы, сбитые при бегстве палатки, догорающие костры. Метались кони без всадников, на земле валялись брошенные щиты, мечи, дротики. Показавшиеся в устье долины клубы пыли извещали о подходе остальной части английского войска.