Морган блуждал в странном мире теней, обрывков снов, ни один из которых не имел смысла. Пробуждение не приносило облегчения, потому как он чувствовал себя разбитым. Голова ныла, во рту пересохло, к горлу подкатывало, будто он снова плыл на галере по просторам Греческого моря. Сильнее всего беспокоило смятение — поначалу он не понимал, где находится и как сюда попал. Изучая обстановку, Морган сообразил. что оказался в госпитальной палатке. Вокруг лежали на одеялах раненые, некоторые стонали. Другие сидели на стульях или расхаживали. До него доносился знакомый голос, через минуту-другую он понял, что голос принадлежит Андре де Шовиньи. Андре восседал на сундуке и спорил с хирургами. Морган видел, как плечи рыцаря опустились и голова кивнула. Затем Шовиньи побелел, а из закушенной губы потекла кровь, когда доктора занялись его правой рукой — сначала выправили кости, потом наложили на перелом компресс из измельченного в кашицу окопника. Теперь один из лекарей склонялся над Морганом. Молодой человек силился заговорить, но вместо этого опять провалился в сон.
Когда он очнулся на этот раз, было тише и спокойнее, неярко мерцали масляные лампы. Стоило ему пошевелиться, послышался голос:
— Ну наконец-то! Я уже думал, что ты весь день продрыхнешь.
Этот голос тоже казался знакомым.
— Варин? — высказал Морган догадку после некоторой паузы.
— Кто же еще? — Приятель лежал на кушетке рядом с валлийцем. Он повернулся к Моргану и скривился: — Пресвятая Матерь! Говорят, у меня пара ребер сломана. Но болит так, будто они разлетелись на куски все до единого. Как ты себя чувствуешь?
— Мне... лучше...
— Это мы все можем сказать. Ну, хоть череп у тебя цел. Когда лекарь осмотрел, то сказал, что вмятин нет, выпирающих костей тоже. Поэтому не просто наложил мазь из трехкосточника, а перевязал. — Заметив недоуменный взгляд друга, Варин остановился. — Ты что, ничего этого не помнишь?
Морган попытался покачать головой, но понял, что то была плохая идея. Воспоминания были расплывчатыми, ускользающими словно дым.
— Помню бой... По крайней мере, большую его часть.
— Доктора говорят, что у тебя может быть плохо с памятью — такое часто случается при ранах головы. Как Андре нас выручил, хоть помнишь? У тебя был такой вид, будто вот-вот отрубишься, поэтому я подхватил тебя и мы оба вышли из схватки. Кое-кто из наших горел желанием поучаствовать в ней, и им представилась такая возможность, когда на поле появилось брошенное оружие. Но я смекнул, что от нас двоих будет больше вреда, чем пользы. Драка вышла на славу. Что ни говори о неверных, отваги им не занимать.
Морган осторожно приподнялся на локтях, взгляд его обшаривал палатку до тех пор, пока не остановился на человеке, которого искал.
— Так Андре был ранен? Думал, мне приснилось...
— Он себя винит, часы напролет сокрушается... — Варин восхищенно посмотрел на де Шовиньи, который сидел на узкой койке, с досадой глядя на забинтованное предплечье.
— Андре сразил возглавлявшего сарацин эмира, но тот исхитрился ткнуть его копьем, — продолжил Фиц-Джеральд, и предупредил следующий вопрос Моргана: — Лестер весь в синяках и шишках, но ничего серьезного. — Он махнул в направлении противоположного конца палатки, где граф залечивал свои многочисленные повреждения. — Господь воистину смилостивился над ним в тот день, потому как Лестер вернулся в бой и под ним убили вторую лошадь.
На поверхность всплыло воспоминание, и Морган нахмурился, запамятовав имя человека, которого хорошо знал.
— Рыцарь, который одолжил графу коня... Он выжил?
— Здоровее нас с тобой, — с улыбкой отозвался Варин. — Что до тебя, то лекари считают, что ты скоро пойдешь на поправку, раз признаков серьезных повреждений нет — ни судорог. ни горячки. Говорить ты тоже мог, хотя упорно делал это исключительно на валлийском, и никто из нас и слова из твоих речей не понимал!
— Пленных взяли?
Когда приятель кивнул, Морган дал себе зарок убедиться, как только сможет, нет ли в их числе того сарацинского доброго самаритянина — с него причитается должок. Вопросы еще оставались, но сон снова манил. Не успел он поддаться зову, как снаружи поднялся шум.
— То ли на нас напали, — с ухмылкой заметил Варин, — то ли король только что приехал и узнал про засаду!
Не так-то просто совершить торжественный вход в палатку, но Ричарду это удалось. Он направился прямиком к Андре, посмотрел на него сверху вниз и покачал головой: