Граф напрягал ум в поисках темы, способной развеять мрачные мысли дяди, и опустив взгляд на мышастого жеребца Ричарда, нашел ее.
— Я слышал, за время моего в Яффе пребывания ты укреплял легенду о себе, — заметил он лукаво. — Не провел я и часа в лагере, как мне рассказали про последнее твое приключение. Но та часть про прыжок через кабана наверняка выдумка!
Как Генрих и рассчитывал, Ричард заглотил наживку, так как никогда не упускал случая похвастать своими подвигами.
— А вот и не выдумка, — с улыбкой возразил король. — Я с несколькими моими рыцарями поехал на разведку к Бланшгарду. По пути назад натыкаемся мы на огромного кабана. Он не убегает, готовится к нападению. Я пользуюсь своим боевым копьем вместо рогатины и вонзаю его зверю в грудь. Но древко ломается пополам, и кабан бросается на прямо меня. Мне оставалось только одно: даю Фовелю шпор и тот взмывает над вепрем словно на крыльях. Единственной потерей стала попона, разодранная сзади клыками. Это дало мне время выхватить меч, и когда кабан бросился снова, я рубанул его по шее, что ошеломило его достаточно, чтобы добить.
Генрих прыснул со смеху.
— Послушать тебя, так это была очередная охота. Но я скажу наверняка, что даже из один из сотни не отважится перепрыгнуть через разъяренного кабана! Это удивительный образчик выездки, даже для тебя, дядя!
— Надо воздать должное... Фовелю. — Ричард наклонился и нежно потрепал гриву жеребца, а Генрих снова рассмеялся, довольный тем, что сумел развеселить родича. Но в этот миг показался один из высланных вперед разведчиков, за которым по пятам гнались несколько сарацин.
Завидев крестоносцев, турки натянули поводья, развернули коней и обратились в бегство. Разведчик, туркопол тамплиеров, направился к Ричарду.
— Перед стенами стоит лагерем большой отряд пехоты, милорд король, между замком и деревней. Но какой-то странной показалась мне эта пехота, поэтому я подошел поближе. Слишком близко, — добавил воин с кривой усмешкой. — Утверждать не берусь, поскольку, когда меня заметили, я был еще довольно далеко, но сдается мне, это христианские пленники.
— Ну так давай выясним, — бросил Ричард и дал знак рыцарям строится в боевой порядок.
Двигаясь стремя в стремя, с опущенными копьями, крестоносцы вскоре узрели очертания замка Дарум. Впереди виднелись белые палатки, дымящие костры, несколько сарацинских всадников сновали по лагерю в явном переполохе, но никаких признаков христианских пленников не наблюдалось.
— Прокляни Бог, мы опоздали, — выругался Ричард. — Их увели в замок.
На один яростный миг он подумывал ринуться на штурм, но при рыцарях не имелось никаких осадных орудий. Но крестоносцы могли хотя бы отомстить за своих, и с боевым кличем английского королевского дома пошли в атаку.
Сарацины поскакали навстречу — проявление отваги истинной, но и безрассудной, поскольку числом они значительно уступали франкам. Когда бой закончился, несколько мусульман было убито, а двадцати пришлось сдаться в плен. Хотя все сокрушались об упущенном шансе освободить братьев по Христу, рыцари радовались, что получат от разведывательной вылазки изрядную прибыль, и уже прикидывали, сколько выручат за захваченных лошадей и в виде выкупа за пленников. Ричард, однако, недоумевал, почему гарнизон замка не пошел на вылазку и не принял участия в схватке. Он обшаривал глазами укрепления, стараясь заметить проявление оживления, когда один из его воинов закричал, указывая в сторону деревни.
Та казалась покинутой, потому как обитатели ее, равно мусульмане и христиане, либо обратились в бегство, либо забаррикадировались в домах. Но тут двери церкви распахнулись, и их них, смеясь и плача, повалили люди. Кому-то удалось освободиться от пут, другие были по-прежнему связаны друг с другом. Бедолаги были тощими, грязными, оборванными, но ликовали: все говорили одновременно, благодаря Бога и Ричарда за заступничество. Спешившись, король оказался в окружении толпы, и потребовалось некоторое время, чтобы расслышать в общем гомоне что-то членораздельное.