Проведя пару дней в Яффе в обществе жены и сестры, король отправился на север в сопровождении значительного отряда рыцарей и не менее внушительного эскорта из тамплиеров, потому как знал, что племянник не меньше Андре склонен задать дяде выволочку по первое число, когда дело касается неоправданного риска. Путешествие вдоль берега пробуждало воспоминания о марше на Арсуф, состоявшемся месяцев шесть тому назад. Всем им казалось, что с тех пор минула целая вечность.
Девятнадцатого февраля они добрались до Цезареи. В сентябре она была покинутой, ее по преимуществу мусульманское население бежало при приближении армии крестоносцев. Но Салах ад-Дин не приказал срыть ее, как поступил с Аскалоном и прочими городами и замками у Ричарда на пути. Теперь Цезарея была частично заселена, часть брошенных домов и лавок перешла к местным христианам. Некогда тут обитало пять тысяч жителей, теперь же она напоминала скорее бледную тень самой себя, однако медленно возвращалась к жизни, и людей Ричарда радовало это возрождение. Хотя бы одну ночь можно поспать под крышей, в настоящей кровати, даже навестить баню и смыть грязь жутко раскисшей дороги.
Генрих одним из первых поспешил в баню, наслаждаясь парной, куда горячий воздух поступал от топки по глинобитным трубам. Граф быстро усвоил обычай местных франков часто мыться, но обнаружил, что стыдлив более, чем сам себя считал, и никогда не разрешал прислужникам срезать ему волосы в срамных местах, как поступали иные из пуленов. Вот и теперь он приказал только сбрить бороду. Затем Генрих решил побродить по улицам, ведь этот древний город был основан задолго до рождения Господа Иисуса Христа. Зашел в церковь Св. Петра. Тамошний каноник поведал ему, что некогда тут размещался языческий храм Юпитера, потом мечеть, ставшая сценой кровавой бойни мусульман во время взятия Цезареи христианами девяносто с лишним лет назад. Ныне это был кафедральный собор архиепископа Цезарейского. Выйдя из храма, граф угодил под начинающийся дождь, остудивший его интерес к осмотру достопримечательностей.
Вопреки непогоде, в замок Генрих пришел в отличном расположении духа, предвкушая обед, приготовленный на плите, а не над походным костром. К несчастью, начался Великий пост, но графа заверили, что подадут свежую рыбу, а не соленую селедку, отравлявшую такое множество постных трапез. Только-только подали пирог с угрем, а также входивших в меню устриц и морских гребешков, как обед прервал неожиданный приезд Стефана Лоншана, брата королевского канцлера и одного из соуправителей Акры.
Не дожидаясь официального объявления, Стефан поспешил к помосту и опустился на колено.
— Хвала Господу, я разыскал тебя, монсеньор! Нам было известно, что ты едешь на встречу с Конрадом, но мы не знали, как далеко ты продвинулся, и опасались, не предпочел ли плыть до Яффы морем.
Ричард жестом велел ему подняться. Он уже оставил поднос в сторону, потому как новости Лоншан привез явно безотлагательные.
— Не трать зря времени, — сказал король, памятуя о слабости чиновника к многословию. — Говори, что стряслось, сэр Стефан.
— Тебе немедленно следует ехать в Акру, милорд, потому как на город напали!
Ричард охнул так, что эхо прокатилось над столом. Он приготовился к дурным вестям, но не таким.
— Как такое может быть? Саладин распустил большую часть войска до весны!
— Это не Саладин, милорд. Акру осаждают сукин сын Конрад Монферратский и его прихлебатель герцог Бургундский.
Зал вздрогнул от рева, и Ричарду пришлось прикрикнуть на придворных, чтобы успокоить. Как и отец, он умел в случае необходимости гаркнуть как следует, и в воцарившейся напряженной тишине Лоншан продолжил свою повесть:
— Тебе ведомо, какая вражда разделяет генуэзцев и пизанцев, монсеньор. Они всегда готовы вцепиться друг другу в глотку, обижаются на малейший пустяк. Полагаю, рознь между ними восходит к...
— Не надо уроков истории, сэр Стефан, — нетерпеливо перебил Ричард. — Просто расскажи о том, что случилось.
— Ну так вот, последняя их уличная драка вышла из-под контроля, и вскоре началась настоящая война. Бертран де Верден и я предприняли, разумеется, все возможное, дабы восстановить порядок. Однако... — Перехватив предупреждающий взгляд Ричарда, Лоншан поспешно вернулся к сути дела. — Генуэзцев стали теснить, и они забаррикадировались в своем квартале. О чем мы не ведали, так это, что они послали одну из своих галер в Тир, просить Конрада о помощи. Тут приехал Гуго Бургундский. Генуэзцы решили не дожидаться Монферрата и гурьбой повалили в лагерь герцога, разбитый за стенами города.