Тут Стефан приостановился, наслаждаясь тем, что является средоточием безраздельного внимания общества.
— Бургундец был просто счастлив обрести повод напасть на город. Но пизанцы оказались слишком проворными для него. Пока он строил свои войска, они атаковали первыми. Коня герцога убили в схватке, а он сам свалился вверх тормашками в лужу грязи. — При этом воспоминании улыбка тронула краешки губ Стефана. — Потом пизанцы отошли и заперли за собой городские ворота. Но на следующее утро на внешнем рейде встала эскадра Конрада. Мы держались три дня, и пизанцы умоляли послать к тебе за помощью. И вот... я отправился тебя искать, — подвел соуправитель черту. — Гавань Цезареи очень опасна, поэтому я собирался проплыть мимо, сомневаясь, что ты успел сюда добраться. И слава Богу, что передумал!
Но к этому моменту на него никто уже не обращал внимания. Ричард вскочил. Сперва не поверив собственным ушам, он теперь так распалился, что люди стали отходить подальше, будто от него и в самом деле исходил жар.
— Саладин лопнет от смеха, когда услышит такое, — произнес король, словно выплевывая слова.
Обшарив взглядом зал, он подозвал к себе Робера де Сабля, великого магистра тамплиеров, и Генриха, потом снова посмотрел на Лоншана.
— Я хочу, чтобы ты сегодня же возвратился в Акру и передал, что поутру я буду в городе.
При мысли о часах, которые снова придется провести на корабле, Стефан спал с лица, но покорно повиновался. Но после минутного размышления нахмурился и повернулся к человеку, стоявшему рядом. Им оказался Генрих.
— Как он попадет туда так быстро? Акру от Цезареи отделяют добрых сорок миль.
Граф уныло поглядел на столы, на которых сервировали только первую перемену блюд.
— Будем скакать всю ночь, — вздохнул он, после чего поспешил вслед за дядей.
На следующий день Ричард, как и обещал, был под Акрой. Но к тому времени распространился слух о его приближении, и приехав, он узнал, что осада снята. Конрад и Гуго сочли, что осторожность — лучшая из доблестей, и поспешно отступили в Тир. Ричард взялся мирить пизанцев с генуэзцами, и посредством красноречия, логики и угроз настоял на своем. Затем король добился, чтобы Конрад встретился с ним в Казаль-Имбер, как и было изначально уговорено. Маркиз, не испытывающий недостатка в дерзости, согласился.
В Казаль-Имбер Ричарду не удалось повторить успех, достигнутый в отношении пизанцев и генуэзцев. Конрад снова отказался выступить под Аскалон и прибавил, на взгляд короля, оскорбление к обиде, сославшись на дезертирство французов как на причину отсутствия собственного энтузиазма. Ричард возвратился в Акру в гневе и созвал совет, лишивший Конрада его половины от поступлений доходов в казну королевства. Но то был пустой жест, поскольку решение не могло быть проведено в жизнь, пока Конрад сохраняет поддержку французов и большинства пуленов. На самом деле он даже больно ударил затем по Ричарду, поскольку маркиз сумел найти ответный шаг, гораздо более эффективный.
В итоге король пробыл в Акре весь март, желая убедиться, что его главный порт не подвергнется новому нападению. Он также возобновил переговоры с Салах ад-Дином, попросив выслать к нему на встречу аль-Адиля и предложив условия. основанные на разделе королевства и Священного города, очень близкие к тем, которые обсуждались в ноябре. Но о свадьбе между Джоанной и братом султана не говорилось ни слова. Переговоры проходили в такой дружественной обстановке, что как раз накануне Вербного воскресенья Ричард возвел в рыцарское достоинство одного из сыновей аль-Адиля, а Салах ад-Дин и его совет склонялись к принятию условий.
Но конференция была резко прервана, когда в конце марта Ричард неожиданно уехал из Акры. Его лазутчики донесли, что не ему одному приходится страдать от борьбы с внутренними врагами. Войско Салах ад-Дина устало от войны и выражало недовольство еще сильнее, чем солдаты Ричарда, поскольку сражаться ему пришлось намного дольше. Что еще важнее, король вызнал, что внучатый племянник Салах ад-Дина угрожает восстанием и, очевидно, готов объединиться с недругом султана, повелителем Хилата.
В этой связи Львиное Сердце решил потянуть время и посмотреть, что из того выйдет. Его расчет строился на том, что возрастающая уязвимость Салах ад-Дина побудит султана пойти на более выгодные для франков условия, ведь Аскалон оставался камнем преткновения на пути к миру, ибо ни одна из сторон не желала отказываться от притязаний на него. Заглянув в Яффу, Ричард забрал жену и сестру и поехал вместе с ними в Аскалон. Пасха — самый почитаемый в христианском календаре праздник, и король собирался отпраздновать его с размахом, поставив специальные шатры для угощения и развлечений воинов. Однако за три дня до Пасхи Конрад завладел казенными доходами, в которых ему отказал совет, и послал в Аскалон гонца с требованием к остававшимся там французам присоединиться к нему и герцогу Бургундскому в Тире.