Между двумя краями занавеса оставался довольно широкий просвет. Маккомо приказал Чарли выйти на арену, взять один край и присоединить его ко второму, замыкая, таким образом, круг. Проделать это надо было по всей высоте занавеса.
— Поосторожнее, Шарли, — сказал мальчику Маккомо. — Если львы вырвутся, нам с тобой мало не покажется.
Львы! Ну конечно! Эта сеть всего-навсего отгораживает зрителей от хищников. А он-то голову ломал! А ячейки такие крупные, чтобы публика все видела.
— Это и будет твоя работа во время представления, — пояснил укротитель. — Когда номер закончится, расцепишь занавес и поднимешь его к куполу. И еще…
Маккомо потянул за третий рычаг. В глубине арены послышался скрежет, потайная дверь раскрылась, и львы ступили на арену.
— Йалла! — крикнул дрессировщик.
Львы помчались по кругу.
— Швойа! — выкрикнул Маккомо.
Львы пошли грациозным шагом.
А потом укротитель произнес слово, которое Чарли тут же узнал. По-кошачьи оно означало «прыгай». Львы послушно запрыгали вокруг арены.
Мальчик не знал, что и думать. Маккомо наверняка не умел говорить с кошками. Если бы он знал этот язык, льва не удивило бы то, что его знает и Чарли. Как же дрессировщик выучил это слово? Знал ли он, что это слово из львиного языка? Или, может, он просто слышал, как кто-то другой говорил так? Что бы там ни было, Чарли пришел к совершенно ошеломляющему выводу.
Он — не единственный человек, который умеет говорить с кошками. Кто-то еще владеет этой способностью. Или владел ею когда-то. Как ни странно, это заключение успокоило мальчика. Хорошо только, что Маккомо все же не знает языка животных. Чарли удовлетворенно улыбнулся и поднял глаза на арену.
Львы прыгали, резвились, играли — словом, наслаждались редкими минутами относительной свободы и независимости. Но мальчик с огорчением отмечал, что то и дело хищники замирали, словно не зная — как поступить дальше.
Маккомо подошел вплотную к сетке, вращая в руках хлыст из кожи носорога. Нет, он не бил животных, просто держал хлыст в руке — так, для солидности. В конце концов, он ведь укротитель. Чарли видел, что львы подчиняются не из страха. А почему же тогда?
Потом дрессировщик скользнул за сетку, на самую середину арены. Маккомо затеял со львами опасную игру. Он повернулся спиной к прайду, раскинул руки в стороны и издал громкий призывный клич. Львы выстроились в линию за спиной у Маккомо и по очереди стали прыгать ему на плечи, стараясь повалить на пол. Дрессировщик делал вид, что борется со свирепыми животными. На самом деле он ни капельки не страдал во время «боя». Львы прыгали с убранными когтями — должно быть, этому их тоже научил Маккомо. Если бы они нечаянно выпустили когти, несчастный укротитель вмиг был бы разорван на куски. Львы приземлялись человеку на плечи, изящно балансировали и спрыгивали на пол. Иногда им удавалось сбить дрессировщика с ног (впрочем, это тоже входило в его планы), и тогда Маккомо боролся с хищниками на полу. Чарли прекрасно понимал, насколько опасны подобные упражнения.
«Они запросто могут его убить, — думал мальчик. — Или затеять драку между собой».
Не обязательно уметь говорить с кошками, чтобы понять, до какой степени они вспыльчивы и своенравны. Одно неверное движение, один косой взгляд, и вот уже по полу катается шипящий клубок, сплетенный из гибких кошачьих тел. А если и львы себя так поведут? Можете представить, что будет?
Сражаться со львами… Отважно? Или глупо? Глупцом Маккомо не был, это уж наверняка. Нет, здесь скрывалось что-то другое. Львы вели себя слишком неестественно, и на это существовала своя причина. Обязательно.
Рафи все еще испытывал дикую ярость, а в его глазах клубилась непроглядная тьма. Сердце Сэдлера было под стать глазам. Он злился на самого себя — за то, что упустил Чарли, за то, что оставил мальчишке несколько глупых сообщений. А как же Рафи был зол на сопляка Чарли!.. По правде сказать, Сэдлер понятия не имел, куда делся бывший пленник. Трой привел к берегу реки, но дальше не пошел. Скорее всего, пса сбил со следа рыбий запах. Куда же сбежал этот Ашанти? В глубь страны? Вниз по реке? На другой берег? Или он сел на корабль? А может, уже сошел с корабля…
Рафи прикинул, мог ли мальчик узнать, что его родителей отправили вниз по течению. Кажется, не мог. Скорее всего, мальчишка добрался до города или уплыл на каком-нибудь катере.
Сэдлер плюнул себе под ноги. Насколько бы проще все стало, будь ребенок у него! Можно было бы пригрозить этим ненормальным ученым, что если они откажутся повиноваться… К тому же, если исполнительный узнает… Плохо.