Это я-то не кусаюсь?
Когда мы пришли в трактир, а Конан с Мораддином начали обсуждать дальнейшие планы, уважаемому Веллану Бритунийцу (замечу, капитану королевской гвардии Пограничья) пришлось лежать под столом на грязной соломе. И грызть великодушно брошенную Конаном кость. А также гонять блох. Пакостным кусачим тварям было наплевать на то, что я не собака и не волк, а разумное существо, кое в чем даже превосходящее человека. Мне тогда подумалось, что рано или поздно придется Конану отмстить за такие издевательства над старым другом.
Но более всего мне испортил настроение случай у ворот Логиума. Мы с Конаном домой возвращались. Некая почтенная дородная дама выбиралась из завешенных бархатом носилок, которые тащили шестеро здоровенных чернокожих слуг. Наверное, госпожа прибыла в Логиум навестить возлюбленное чадо, обучающееся в этом вертепе какой-нибудь там астрономии или схоластике. Конан расплачивался со стражником Логиума за вход, и это время из-под балдахина носилок выскочила маленькая, до отвращения чистенькая, с розовым бантиком на шее, собачонка и устремилась прямиком ко мне.
Нет, не подумайте, она и не подумала меня облаивать. Во-первых, это была сучка. Во-вторых, она находилась в том интересном состоянии, когда… Ну, вы понимаете. И гнусную малявку за скудоумием ничуть не смутило то, что я был крупнее раз в пять и вообще не относился к породе собак.
Конан со смеху помирал. А я стоял, как последний дурак, поджав хвост, и, скаля зубы, пытался отогнать настырное животное. В общем, оборотнем хорошо быть в лесу или среди своих — таких же оборотней. Племени Карающей Длани в городах делать нечего. По крайней мере, в облике волка.
Я почувствовал себя нормально, только поднявшись в наши комнаты и быстро превратившись обратно в человека. Конан, разумеется, продолжал трястись от смеха. И говорил всякие гадости, наподобие: «Чего ж ты такой случай упустил?..»
Ну, я и высказал варвару все, что думаю. Конан, впрочем, не обиделся. Его тотчас занял другой вопрос — куда подевались все остальные?
Мы ждем Тотланта, Эйвинда, а заодно с ними и Мораддина (или какую-нибудь депешу от него) уже четыре колокола. Почти стемнело. Конан злится, я тоже начинаю тревожиться. Наконец, заскрипели рассохшиеся ступени лестницы, ведущей на второй этаж. Шел один человек, это я точно понял.
Киммериец выглянул в коридор.
— Робер, задери тебя Сет! — рявкнул Конан, узнав вечернего визитера. — Ты не знаешь, где наши приятели? Шемит и высокий рыжеволосый парень?
— Не знаю, — судорожно выдохнул вечный вагант. — И никто не знает. К великому счастью для нас всех.
Конан поймал изрядно пьяного месьора Робера за рукав и втащил в нашу комнату.
— А ну, объясни! — потребовал король. — Что-то я не понял твои последние слова.
— Здорово было, — размашисто кивнул наш хозяин, тряхнув темными вьющимися волосами. — Они драку устроили. С королевскими гвардейцами.
— Что? — переспросил я и непроизвольно опустился в кресло. Ноги перестали меня держать после эдакого сообщения.
— А ваш шемит, — голосом запойного пьяницы продолжил Ди Монтобье, — вовсе и не шемит! А самый настоящий волшебник! Он начал молниями швыряться! Или, вернее, огненными шариками… Первый раз в жизни такое видел. А потом они всех раскидали, забрали коротышку-немедийца и сбежали. Большая облава в центре города была. Не переживайте, их не поймали…
Облава? Подождите-ка, помнится, когда мы были с Конаном в городе, я отметил про себя необычное оживление на улицах. То и дело проезжали отряды конной стражи, бегали туда-обратно воины городской охраны в малиновой одежде… Что ж такого натворил Тотлант? И при чем тут Мораддин?
— Рассказывай по порядку! — рявкнул Конан прямо в лицо Робера и для острастки встряхнул его за грудки. — В точности! Ты что, все видел?
— Своими глазами, — уверенно подтвердил вагант. — В общем, было так…
И он рассказал. Честно признаться, у меня волосы дыбом встали едва я уяснил, что именно произошло на улице Гвардейцев. Конан после речей вечного ваганта, между прочим, тоже выглядел несколько ошарашенным.
Сводилась история Робера вот к чему.
…Ехали себе по улице благородные дворяне, служащие в королевской гвардии. А с ними почему-то был граф Мораддин. А в это время Робер, Эйвинд и Тотлант покупали медовые плюшки у лоточника. Все тихо и спокойно. И вдруг проклятый шемит (который вовсе не шемит) делает страшное лицо, вытягивает вперед руки и начинает пуляться в лошадей синенькими молниями. Тотчас телега с сеном загорелась. Господа гвардейцы, естественно, перепугались. Потом немедийский недомерок ка-ак схватит меч! Как пойдет всех крушить налево и направо! Кровь так и хлещет! Убитых не меньше десятка! А может быть, даже трех десятков! Народ вокруг бегает, кричит, панике предается. Вот как плохо, вот как страшно!..
— А потом они убежали, а я в таверну пошел, — сказал господин Ди Монтобье в завершение своей проникновенной речи. — Однако точно знаю, что их не поймали. Я у военных на улицах спрашивал: изловили, мол, злодеев, или нет? Гвардейцы меня пиками отогнали и злились. Значит, твои, о король, сподвижники на свободе.
— Сподвижники, — горько вздохнул Конан. — Идиоты они, а не сподвижники. Встречу Тотланта — лично рыло начищу. Вот этим кулаком, — киммериец выставил перед собой сжатую в кулак ладонь. — Велл, собирайся!
— Куда? — переполошился я. — На ночь глядя? Ты что, хочешь их спасать идти? Где мы их найдем?
— Не суетись, — мрачно сказал Конан. — В Тарантии есть десяток местечек, где укроют кого угодно, лишь бы деньги были заплачены. Я еще по старым временам об этих заведениях помню. Прежде всего надо заглянуть в дом мамаши Куродье…
— Куда? — изумленно переспросил я. — Мы собираемся идти в бордель? Я, конечно, ничуть не против, но, на мой взгляд, это слегка невовремя.
— К мамаше слетаются все городские сплетни, причем самые свежие, — пояснил Конан, натягивая куртку. Дворянский синий костюм, одолженный у Робера, он сбросил, переодевшись в обычное невзрачное дорожное платье. — Ее дом, разумеется, не самый благопристойный, но самый богатый новостями… Робер, катись спать, ты сегодня перебрал. Двери в наши комнаты я оставлю открытыми — вдруг Тотлант с остальными вернутся.
Конан вытолкал пьяного и ничего не понимающего Ди Монтобье в коридор, кликнул меня и едва не кубарем скатился по лестнице вниз.
— Веллан! — услышал я его возглас. — Бегом! Где ты копаешься?
Да, хорошо начался вечер. Хвала Иштар, я не забыл прихватить с собой оружие. Люди говорят, что в Тарантии по ночам лучше ходить при мече.
Надеюсь, мы действительно идем только лишь за сплетнями и не впутаемся в какую-нибудь дурацкую историю по вине взбудораженного и разозленного Конана. Однако не верится мне, что наступающая ночь будет тихой да спокойной…
Вечерняя Тарантия по-своему привлекательна. В центральных кварталах города, на мостах через Хорот и вокруг Обители Мудрости особые служители городской управы зажигают масляные фонари с цветными стеклами, некоторые горожане украшают свои дома факелами, а корабли, стоящие в гавани столицы (это вниз по течению в четверти лиги от дворца) и вовсе похожи на расцвеченные огоньками праздничные «весенние деревья». В Пограничье и Бритунии в день весеннего равноденствия есть традиция ставить посреди поселка срубленную ель или молодую сосенку, украшать ее дарами земли и фонариками, а к вечеру закатывать большой праздник. С песнями, танцами и выпивкой.
Конан уверенно вел меня через город, обходя наиболее оживленные улицы. Тамошние лавки не закрывались до полуночи, богатые тарантийцы устраивали в своих домах приемы, а городская стража усиленно надзирала за порядком. То есть в центре города, возле дворца-замка, даже после заката было слишком людно. Но и кварталы победнее тоже не казались вымершими.
Мы шагали к полуночной окраине города. Дома в этом районе были старинными, низкими и обшарпанными. Катили возы припозднившихся золотарей, из дверей какого-то захудалого трактира выкидывали отказавшегося платить пьянчугу, а тот шумно возмущался. Из раскрытых окон дома, который, судя по вывеске, принадлежал купцу бронзовой гильдии, изливался возмущенный женский крик, сопровождаемый звоном бьющейся посуды и редкими оправданиями хозяина. Последнего, как видно, уличали в супружеской неверности.