В Тарантии удача, видимо, решила, что слишком долго им благоприятствовала. Компания рассыпалась по городу и теперь не имела представления о том, где кто находится. Двое прятались в Логиуме, четверо, включая и моего мужа, затерялись где-то в столице, один попался и ныне пребывал то ли в Железной башне, то ли под замком во дворце.
Выслушав все это, я открыла было рот, чтобы высказать Конану все, что думаю по поводу их бестолковости, неумения действовать согласованно и лично о его способностях как командира. Потом на миг задумалась… и промолчала. Что, собственно, я могу ему сказать? Я, между прочим, допустила не меньшее число ошибок: слишком поздно сообразила, что имею дело с двойником, и подняла изрядную шумиху во дворце. Теперь меня наверняка разыскивают, число караулов во дворце возросло вдвое, если не втрое, а наученный горьким опытом подменыш будет настороже. Так что нечего корчить из себя никогда не ошибающегося лазутчика. Кроме того, те времена, когда я могла непререкаемым тоном давать Конану указания и позволять себе пропускать мимо ушей его возражения, давно миновали. Будем все-таки помнить, кто из нас нынче король, а кто всего лишь скромная графиня, вдобавок подданная соперничающей страны.
— С ума сойти! — оказывается, от внимания Конана не ускользнул краткий миг моего внутреннего единоборства. — Глазами своим не верю, неужто тебе нечего сказать?
— Конечно, есть, — я равнодушно пожала плечами. — Хочешь послушать, как я умею ругаться? Не беспокойся, с тобой мне все равно не сравниться. И какой от этого толк? Давайте лучше соображать, как бы вернуть все на законные места. Есть предложения, господа?
Ответа не последовало. Оборотень, кажется, изначально признавал за Конаном право единолично распоряжаться, а самого варвара изрядно озадачили произошедшие во мне перемены. Раньше я бы действительно напустилась на него с обвинениями — обоснованными и не слишком. Но то было раньше, пятнадцать лет назад. Как выражаются высокоученые господа философы, времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.
Конан неожиданно встал, отодвинув скрипнувший стул, и вышел из комнаты в коридор. Я вопросительно покосилась на Веллана — оборотень продолжал безмятежно расправляться со своим завтраком. Через миг снова раздался стук двери, на этот раз закрывавшейся. Представления не имею, зачем киммерийцу понадобилось куда-то уходить и тут же возвращаться. Разве только ему послышалось снаружи нечто подозрительное.
— Что?.. — заикнулась было я. Конан не дал мне договорить, присев за стол и сделав нам знак подвинуться поближе.
— В соседней комнате дрыхнет наш вероятный шанс изрядно подпортить жизнь этой твари во дворце, — вполголоса проговорил варвар. Я состроила удивленное лицо, всем своим видом потребовав более подробного объяснения. — Мы тут кое-что придумали. План, конечно, рискованный, но другого пока нет…
Чудеса наяву продолжались. Конан и его приятели явно задались целью удивить меня на всю оставшуюся жизнь. Я всегда подозревала, что эта компания способна преподнести самые невероятные сюрпризы, но такого, признаться, ожидала меньше всего.
Оказалось, что Конан самостоятельно разыскал моих таинственных заговорщиков. Тех самых, что почти две луны назад самоуверенно попытались расправиться с ним в маленьком аквилонском городишке. Правда, он еще не встречался с ними всеми, но знал их предводителя. Я мысленно открыла рот от удивления, услышав имя. Аскаланте, герцог Тьерри! А мы-то были уверены, что после удаления от двора он тихо-мирно сидит в своем имении где-то в Боссонии, выращивая цыплят, создавая мемуары или чем там полагается заниматься опальным дворянам? И он наверняка действует не в одиночку, а вкупе с преданными ему людьми. Причем, как мне точно известно, кое-кто из его сообщников на вполне законных основаниях обитает во дворце.
На закуску мне преподнесли еще парочку ошеломляющих новостей, одна другой любопытнее. Господа заговорщики с похвальным упрямством решили довести начатое дело по изведению нового аквилонского правителя до конца. Сей конец по их замыслу должен был наступить не далее, как завтра, точнее уже грядущей ночью. Они собирались не больше, не меньше как проникнуть во дворец и прикончить того, кого они с полным на то основанием считали королем.
Для окончательного завершения картины в силу поистине божественной случайности Конан и его компаньон из Пограничья изловили подлинного устроителя заговора, прибывшего полюбоваться на завершение дела рук своих. Когда Конан перешел к изложению финальной части этой захватывающей истории, меня начал душить неудержимый смех. Обычнейший заговор, как в правящих домах случается двенадцать на дюжину в течение года, усилиями многочисленных участников превращался в что-то невероятное, больше напоминавшее развеселое представление в уличном балагане.
Итак, Конан и Веллан этой ночью случайно изловили не кого иного, как Страбонуса, короля Кофийского, не совсем обычным путем пожаловавшего в Тарантию прямиком из Хоршемиша. Страбонус, склонный подозревать всех и вся, немедленно решил, что аквилонские сообщники его предали, а верный варварским привычкам Конан явился разбираться во всем самолично. Чрезмерно хитроумная парочка монархов старательно заморочила друг другу головы, после чего Конан умудрился заключить самую потрясающую сделку в своей жизни — обменял жизнь Страбонуса на собственную корону. Осознав до конца эту незамысловатую истину, я не выдержала и тихонько захихикала.
— Уроки цивилизации не прошли для тебя даром, — заявила я, отсмеявшись. — Вряд ли кому-то удалось столь изящно все запутать и использовать в своих целях даже заговор против трона.
Конан немедленно состроил до отвращения самодовольную физиономию и продолжил:
— В общем, это сборище благородных придурков всерьез намеревается сегодняшней ночью отправить меня к Нергалу. Интересно будет взглянуть, как это у них получится. Затем убитого короля сменит двойник — то бишь я…
К моему фырканью присоединился Веллан, которого, похоже, ужасно забавляло все происходящее.
— …А через луну-другую король отречется от власти за скудостью ума и полнейшей неспособностью управлять государством, — невозмутимо завершил Конан изложение плана, порожденного изощренным умом загнанного в угол кофийца. — Здорово?
— Бесподобно! — искренне признала я. — Конечно, если стрясется хоть малейшая неточность или неувязка, ваше грандиозное предприятие рухнет. Но для чего существуют на свете такие полезные люди, как друзья и соучастники? Мы присмотрим, чтобы все шло гладко и без малейшей задоринки. Слушай, а где сейчас Страбонус, если не секрет?
— Я же сказал — дрыхнет в соседней комнате, — со смешком ответил Конан. Предел моих способностей удивляться уже был давно достигнут, потому я просто приняла эту новость к сведению. — Мне показалось, так будет безопасней. Кстати, ты с ним случайно не знакома? Я имею в виду, лично?
— Знакома, — я кивнула. — Не беспокойся, он наверняка меня не вспомнит и не узнает. А если заинтересуется, кто я такая, скажем правду — графиня Эрде из Немедии. Жила при дворе, угодила в опалу, была вынуждена бежать и укрылась в Обители Мудрости. Если у них есть доверенный человек во дворце, он подтвердит, что все так и было.
Мне действительно доводилось бывать в блистательном Хоршемише, при дворе Страбонуса, причем неоднократно. Впервые я появилась в Кофе в самом начале правления нынешнего монарха, а потом наведывалась туда каждые два-три года. Полагаю, излишне говорить, что каждый раз мои визиты не приносили правителю Кофа ничего хорошего. Немедии вовсе не требовался столь воинственный и непредсказуемый сосед. Там же, в кофийской столице, я как-то мельком, уже через несколько лет после нашей первой встречи, видела и Конана — в те времена он небезуспешно исполнял роль капитана отряда наемников. К сожалению для кофийцев, варвар и его люди решили поддержать затевающийся в стране мятеж против Страбонуса, и, если бы не отдельные обстоятельства, правитель Хоршемиша вполне мог лишиться короны, да и головы заодно. Страбонусу тогда повезло, а Конану — не очень. Думаю, ни тот, ни другой не успели позабыть эти не столь давние события. А теперь они союзники, пусть и невольные… Чего только не случается в жизни!