Это особенно заметно, когда в комнату, полную гостей, входит хозяйская кошка, которая в ста процентов случаях запрыгнет на колени именно к тому, кто не любит или боится кошек. Секрет прост: увидев пушистую кису, кошколюбители тут же начнут её подзывать к себе, хлопать по креслам-диванам-коленкам, кискискать, в то время как фелинофобы замрут истуканами, надеясь, что шерстистая тварь их не заметит и уйдет куда-нибудь… но увы и нет, кошка по закону подлости выбирает как раз такого, застывшего и самого спокойного. И приходится бедолаге из уважения к хозяевам, наперекор своей боязни и аллергии, терпеть на своих коленях шерстяную мурчащую пакость.
Оставшиеся две недели до сентября Балто и Парис, сипуха Салли, были крайне востребованы, отвечая за переписку ребят. Выяснилось вдруг, что им очень-очень о многом надо рассказать друг другу, и яростно строчили километровые послания, тратя по часу на письмо. Салли, слава богу, знала оба мира, и ей не приходилось объяснять, что такое телефон и телевизор.
Надо было видеть растерянное лицо Балто, когда он увидел и услышал, как Гарри разговаривает по телефону с той, для которой он корячил крылья за сотни миль в Глочестер…
Ладно. Прошли эти две недели, настало время ехать в Хогвартс. Дядя Вернон привез племянника на вокзал Кингс Кросс, погрузил вещи на багажную тележку и доставил всё это к назначенной стене между платформами. Гарри плелся сзади, волоча за собой клетку с совой. Забрав её, дядя закрепил на багаже. Покосился на насупленного племяша, досадливо буркнул:
— Ну что не так?
В ответ Гарри глянул на него огромными глазищами и… стал вдруг очень маленьким, беззащитным таким птенчиком. Ох ты ж горюшко мое… Протянув руки, Вернон сгреб тонкошеего цыпленка и прижал к необъятному пузу, сочувственно рокоча:
— Понимаю, малыш, сам ревел, когда в первый раз в пансион уехал, мне тоже было одиннадцать, и, как и ты, я уезжал из дома на десять месяцев. Очень жаль, ведь я слышал, что в других странах есть школы, в которых дети все годы учатся, не покидая дома.
— Это в России, дядя Вернон, — сипло шепнул Гарри. — Там и правда есть такие школы, постоянные и рядом с домом.
Потискав племянника и послушав его сопение, Вернон разжал руки и отстранился, глухо бросил:
— Пора тебе. На Рождество тебя ждать?
— Да! — Гарри просиял, вскинул благодарные глаза и облегченно заулыбался. — Я приеду на Рождество, я напишу, когда встречать!
— Ну вот и договорились, — дядя мягко подтолкнул Гарри к стене. — Ступай…
Гарри приналег на тележку и, подкатив к стенке, вошел в неё, сам он крепко зажмурился, проходя сквозь стену на волшебную платформу, потому что кирпичи выглядели слишком реально, по крайней мере, для обычных людей они были настоящими, это для мага они стали призрачными и проницаемыми. Совершив переход между мирами, Гарри распахнул глаза и так и замер, сраженный увиденным: бетонно-стеклянный комплекс современного вокзала исчез, вместо него над головой раскинулся синий купол неба во всю ширь бескрайнего горизонта — куда-то пропал город, не было больше вокруг лондонских высоток со шпилями телерадиоантенн, мостов и магазинов. Гарри стоял посреди мощеной площади в толпе странно одетых людей, которые бесконечным потоком обтекали его и тележку, спеша в одну сторону — к старинному паровозу, стоявшему на одной-единственной железнодорожной ветке.
Оглянувшись назад, Гарри понял, что вышел из ряда арок и каминов, из которых продолжали появляться волшебники, в частности из каминов, в арку прошли от силы ещё трое-четверо, как можно было догадаться по их одежде — магглорожденные и маггловоспитанные. Из каминов, во вспышках зеленого пламени выходили люди в мантиях и… Гарри поспешно протер глаза, увидев крылатых людей. Их было трое, мужчина, женщина и ребёнок между ними, за спинами у них виднелись крылья, длинные, почти в их полный рост, кожистые, что говорило об их принадлежности к демонам, а не к ангелам, у тех крылья, как известно, покрыты пером… Уши заостренные, на локтях и изгибах крыл — шипы, пальцы оснащены очень такими внушительными когтями, а строение челюстей заставляло предполагать о наличии клыков.
Следом за ними вышли ещё какие-то чудища: сильно сгорбившиеся, так что упирались в землю длинными руками, покрытые шерстью по всему телу, с волчьими головами… У Гарри голова аж закружилась — неужели оборотни?! Ну да, ранним-то утром, при свете солнышка, съязвил он тут же сам себе. Крупноголовый волчонок, идущий с ними, с любопытством озирался и нюхал воздух. Ой, блин, это однокашник! Далее из тех же каминов вышла ещё одна группа, от которой все так и шарахнулись, ну… можно понять, наверное. Когда видишь двухметровых гигантов с медвежьими головами, ещё и не так шарахнешься.