Неожиданно фаррадка осознала, что североарелатский говор вокруг нее сменился на быстрый южный диалект. "Не мелузинский, точно не мелузинский, подумала Зейнаб, - но и не акситанский". Она точно помнила, как говорил Раймон, растягивая звуки в конце слова. Неожиданно женщина догадалась: "Орней. Неужели Орней?" Она задрала голову и с интересом принялась разглядывать тонкие палатки, поставленные аккуратными рядами. "Чистоплюи презрительно скривилась Зейнаб. - Сразу видно, что вы всерьез никогда ни с кем не воевали". Однако открытие обрадовало ее. Оказывается, ноги сами принесли королеву-самозванку туда, где должна была находиться и Астин.
Шатер принцессы Орнейской из фиолетовой с серебром парчи был хорошо виден на фоне остальных, более скромных палаток. Зейнаб удивилась, не найдя стражи у входа. Но еще больше ее поразила пустота и беспорядок внутри временного жилища Астин. Похоже, его покинули в спешке, не успев даже забрать все необходимые вещи. Дорогие ткани были сдернуты, но резные табуретки и легкие складные столы остались на месте.
"Неужели он ее выгнал? - Зейнаб захотелось смеяться. - Клянусь Богом! Арвен, рядом с тобой не задерживается ни одна женщина!" Фаррадка опустилась на стул и нервно расхохоталась. Ее били озноб и смех одновременно. В этот момент она почти жалела норлунга.
Придя в себя, Зейнаб почувствовала, как устала за сегодняшний день. Она сделала все, что смогла, а Астин - Бог с ней - раз сам Львиный Зев прогнал эту глупую гордячку! Теперь по крайней мере ему никто не в силах помочь там, куда его направила бывшая наложница. Так сказал Аль-Хазрад. "Если принцессы Орнейской не будет рядом, норлунг окажется слеп, и его свободно можно вести, как быка, на бойню", - вспомнила женщина слова мага. "Судьба сама позаботилась о выполнении второй половины нашего плана. Норлунгу надоела очередная баба, так с ним бывало всегда. И я умываю руки".
Зейнаб сползла со стула на циновки, не самое удобное место для сна, но все же крыша над головой есть. В течение последних двух недель, добираясь сюда из Лотеаны в беотийском обозе, она не пользовалась такой роскошью. Снаружи пошел дождь, капли стучали по крыше шатра, убаюкивая королеву-самозванку. Наконец тревожный сон вырвал ее из цепких лап реальности.
Фаррадка не знала, что с другой стороны лагеря к расположению орнейских войск пробирается исхудавший, как тень, оборванный человек. Он прихрамывал на левую ногу и прижимал руками к груди продолговатый моток грязных тряпок. Со стороны никто бы не догадался, что внутри них завернуто оружие - выщербленный старый меч, подобранный бродягой на поле недавней битвы с фаррадцами. На бледном осунувшемся лице незнакомца лихорадочным огнем горели запавшие глаза. Во всех его движениях было что-то диковатое.
Стража порывалась окликнуть очередного нищего, явившегося в лагерь попрошайничать у костров, но потом махнула рукой. Одним дармоедом больше, одним меньше - какая разница?
Никто не узнал бы сейчас в этом насквозь провшивленном бродяге одного из самых благородных рыцарей арелатского двора - графа Палантида де Фуа. После того как Аль-Хазрад побывал в его голове, воин плохо соображал, что происходит вокруг и был одержим только одной мыслью: убить женщину, желавшую смерти его другу - королю Арвену. С каждым днем состояние Палантида становилось все хуже и хуже. Покидая Озарик в лесу, он еще мог рассуждать и мыслить. Но сейчас душевная болезнь усилилась настолько, что граф с трудом заставлял себя реагировать на картины внешнего мира.
Он скользил между палаток, пригибаясь и даже втягивая шею от криков солдат у костров. Палантиду казалось, что с него содрали кожу и каждый звук: резкий скрип тележного колеса или стук падающих дров - причиняет физическую боль. Он больше не хотел знать, что принцесса Орнейская - его сестра. Для него существовало только одно желание - уничтожить это мерзкое отродье. Иначе ад, в который превратилась его жизнь, не кончится никогда.
Палантида остановил флаг с орнейским гербом: крылатый волк на голубом фоне. Рыцарь встал на цыпочки и даже едва слышно застонал. Здесь. Ему необходимо найти шатер принцессы. Пробраться туда, застать ее спящей, а потом просто опустить меч.
Плотная парча в задней стенке палатки затрещала, разрезаемая острием клинка. Затем в образовавшуюся дыру проник человек. Он огляделся по сторонам, с трудом привыкая к внутренней темноте шатра. На первый взгляд здесь было пустовато, но не это озадачило незваного гостя. Женщина, за которой он пришел, почему-то спала на полу. Темный силуэт жертвы маячил в двух шагах от него. Палантид осторожно вскинул меч и привычно ослабил руку. Клинок полетел вниз...
- Не стоит так горячиться.
Скрежещущий звук удара о металл остановил Палантида. Его меч опустился на чей-то во время подставленный клинок. Жертва в испуге вскочила. Даже во мраке, царившем под сводами шатра, рыцарь понял, что перед ним не Астин. Он беспомощно обернулся, чтобы узнать, кто ему помешал, но получил сильный удар в спину и упал навзничь. Били умело, в заветный позвонок посередине спины, и Палантид на несколько минут лишился возможности двигаться. Он только задрал голову, пытаясь разглядеть своего противника. Над ним склонялся Арвен.
- Полежи пока так, - сказал король. - А то мне не удастся привести тебя в чувства, если ты будешь бегать и махать мечом. - затем Львиный Зев обернулся к Зейнаб. - Глупая тварь, ты думала, что Хаген ничего не сказал мне о твоем договоре с Хазрадом? Или что я оставлю тебя в своем лагере без присмотра?
Фаррадка, мгновенно встряхнувшаяся ото сна, съежилась в дальнем углу.