Тибо задохнулся от неожиданности.
- Почему? Мы проиграли, бежим...
- Скажи иначе, - твердо поправил его Раймон, - мы отступили и спасли армию, вернее: ты отступил и спас армию. После поражения в Анконнском ущелье я сделал бы также. Или ты думаешь, что надо было "с честью умереть там, где умер наш герцог"?
- Да, - кивнул юноша, - такие разговоры были среди рыцарей.
- И что ты сделал?
- Ничего, - Тибо опустил голову и даже втянул шею. - Ничего, просто старался не замечать...
Раймон хлопнул сына по плечу.
- Зря. Надо было повесить. Армия в изгнании быстро теряет дисциплину. Подобной болтовней занимаются далеко не лучшие воины, запомни это. Лучшие помогают в трудную минуту сдержать ропот. Поэтому, избавившись от обнаглевших болтунов, да к тому же вооруженных, ты ничего не теряешь, герцог снова хлопнул сына и удержал свою руку у него на плече. - Не все сразу, Тибо. Жестокость приходит с годами. И спасибо, что не бросил Беренис. Мне казалось, что ты ее не любишь...
Молодой воин поднял на Раймона большие карие глаза, такие же тихие и загадочные, как были у его матери, и улыбнулся.
- Зато я люблю тебя.
- Я тоже, - Раймон обнял Тибо. - Я тоже тебя очень люблю. И ты должен твердо знать, что ты мой наследник, и что я никогда...
- Я не буду возражать, если ты заключишь с ней брак. Тайный брак по внутреннему ритуалу, - остановил его юноша. - Хотя она и простолюдинка, но, клянусь Богом, она достойная женщина и предана тебе всем сердцем.
Раймон несколько минут молчал, понимая, какой щедрый подарок сделал ему сын. Тибо показал, что как наследник он не опасается соперничества со стороны возможных братьев.
- Я пойду посмотрю, как там на носу, - молодой рыцарь поспешил подняться, желая скрыть от герцога свое волнение.
- Ты решил сегодня раскаиваться и самоограничиваться? - услышал Раймон насмешливый голос со дна лодки.
Астин зашевелилась под тяжелым солдатским плащом, которым, уходя, накрыли ее воины.
- Ты уже не спишь? - растерянно спросил герцог.
- Нет, - всклокоченная голова принцессы показалась из-за края грубого войлока. - Уже минут десять, как слушаю твои покаянные речи.
- Вернее, читаешь мои покаянные мысли, - голос Раймона выдал раздражение. - Конечно, сейчас, когда мы так близко связаны ритуалом передачи силы, это тебе не трудно!
- Вы только посмотрите, какая неблагодарность! - принцесса прыснула в кулак. - Тибо получил заверения в любви и крепость в придачу, а для малышки Астин у тебя не найдется ни одного доброго слова?
- Чего ты от меня хочешь? - с усилием выдавил из себя герцог. - Я прошу у тебя прощения. Я был глубоко не прав и очень виноват перед тобой. Если ты сейчас можешь проникать в мои мысли, то должна понимать, что я говорю искренне...
- Раймон, - Астин поманила герцога пальцем. - Наклонись ко мне, пожалуйста. Я хочу тебе кое-что сказать.
Акситанец склонил голову, и хозяйка Орнея прижалась губами к его уху.
- Знаешь, Раймон, - прошептала она, - ты был прав. Во всем, от первого до последнего слова. Арвен действительно достойнейший из достойных и я... - жаркое дыхание обдало щеку герцога, - я очень люблю короля Арелата.
Повисла пауза.
- Только не говори ему, пожалуйста! - Астин выпрямилась, с удовольствием глядя на потрясенное лицо собеседника. - Мир второй раз перевернулся для тебя с ног на голову? Или все же встал на место?
- Скорее, идет кувырком, - протянул герцог. - Он разве не знает?
- Ну, мне трудно сказать, - Астин ерзнула. - Вы мужчины немного... как бы это выразиться?
- Туповатые, - подсказал Раймон. - На счет государя это точно. Если хочешь, чтобы он понял, что-нибудь, так прямо ему и скажи. Не откладывай. А то будешь страдать, что Арвен не замечает самых очевидных знаков с твоей стороны...
- Раймон, - Астин взяла герцога за руку и развернула головой к противоположному борту. Там на мотке каната сидела Беренис, грустно подперев щеки кулаками и время от времени бросая в сторону собеседников сначала робкие, потом злые и, наконец, несчастные взгляды.
- "Не замечает самых очевидных знаков", - подтвердила принцесса. - Я, пожалуй, еще посплю, под плащом тепло. А главное, он большой, целой ротой можно укрываться. Советую взять один, - Астин зевнула, - на двоих.
Глава 6.
Зейнаб с интересом осмотрелась по сторонам. Место, куда она попала, было темным и мрачным. Но не ей - побочной дочери беназарского визиря, проданной в рабство за попытку убить своих единокровных сестер; не ей наложнице узурпатора Арвена, авантюриста и короля удачи; не ей - матери законного короля Арелата, - было бояться подобных мест. Проведя свою жизнь среди рискующих мужчин, она привыкла рисковать сама.
- Где здесь выход? - спросила Зейнаб высокого сухопарого "могильщика".
- Там же где и вход, - усмехнулся он.
Его высокомерный тон не понравился королеве-самозванке.
- Я хозяйка Лотеаны, - дернула бровью она. - И если "могильщикам" есть о чем просить меня, они могли бы прийти во дворец.
- Просить будешь ты, - все также глухо отозвался маг. - Придержи язык, женщина, здесь никто тебя не боится.
Зейнаб вынуждена была замолчать. Она прекрасно понимала, что сила сейчас не на ее стороне. Две недели назад войска беотийского короля устроили в городе резню и уничтожили вёльфюнгских кнехтов. Красавец Ульв исчез, как это случалось в последнее время со всеми, кто попадался под горячую руку Хагена. Сам Хаген...
О нем Зейнаб не могла думать без содрогания. Король настолько изменился, что перестал походить на себя. Раньше это был угрюмый, долго обдумывавший каждый шаг человек, склонный к неожиданным порывам благородства. Теперь он не терпел возражений, зеленел от гнева при любом, неловко брошенном слове и карал... Карал без устали и пощады. Так от королевского гнева пал даже Аль-Хазрад, казалось, имевший большое влияние на Хагена, и никто из "могильщиков" не возразил. Что было особенно странно.
Даже беотийские полководцы не узнавали Хагена. Манеры владыки Плаймара изменились настолько, словно он заново родился. Хаген перестал ежедневно упражняться с мечом в холодной охотничьей зале, почти не встречался со своими генералами за кубком старого альгусского, не приглашал к себе красивых женщин, не выбирал скакунов и борзых из богатых арелатских трофеев.