- Ты помнишь старые легенды? - вместо ответа спросил Раймон. - Там, где дама всегда говорит воину: сделаешь то-то и то-то, и я твоя.
- Ну?
- Так вот, она говорит вовсе не потому, что слишком высоко себя ценит. Это первый смысл, для дураков.
- Есть еще и второй?
- И второй, и третий, и десятый, - заверил герцог. - Отказывая, дама заставляет воина сдерживаться и копить энергию, чтобы он мог направить силу на преодоление препятствий. Чтобы получить желаемое, можно горы свернуть. А если она отдаст тебе все сразу, откуда ты будешь брать силы отвоевывать свое королевство обратно?
Арвен несколько минут молчал.
- Это порочная идея, - наконец сказал он. - Я бы черпал силы в ее любви и доверии. Впрочем, ты прав: если, кроме тела, отдать нечего, тогда нужно вечно сдерживать и манить, не давая переступить барьер, за которым пустота. Ведь душу-то она мне не отдаст никогда. А так... В конце концов за любым новым женским лицом - старая скука.
- Арвен, ты стал говорить странные вещи, - заметил Раймон. - Такое чувство, что путешествие с Астин пошло тебе на пользу.
- Но не пошло на пользу ей, - буркнул король. - Мало того, что она научилась ругаться, как портовая шлюха; мало того, что узнала обо мне больше, чем я хотел бы; она еще и почувствовала себя чересчур самостоятельной! О Боже! О чем мы говорим? Она пропала, а ты пытаешься при помощи каких-то легенд объяснить, почему старому дураку Арвену отказано от ложа! Да не любит она меня просто, и это не причина для того, чтобы ее сейчас не искать. - Львиный Зев встал. - Клянусь Богом, если она найдется, я верну ей все: данное слово, перстень орнейских владык, благословлю любой ее выбор, только бы она перестала воспринимать меня как неотвратимую угрозу. Это невыносимо, Раймон, знать, как тобой тяготятся.
Герцог хотел что-то сказать, но одумался. Во-первых, Астин просила его помолчать. А во-вторых, Арвен сейчас ничего не стал бы слушать. Раймон знал, что королевского самоотречения хватит ненадолго.
Выбравшись из разграбленного и превращенного в солдатский бивуак дома, норлунг начал отдавать отрывочные приказания о поиске принцессы, как если бы она была очень дорогой потерянной вещью, лишенной всякой собственной воли. Акситанец усмехался, слушая, какие обороты употребляет в отношении Астин его друг: "Ее затерло толпой", "оттеснило во внутренние кварталы города", "смешало с отступающими". О том, что Астин могла сама куда-то подеваться, Львиный Зев даже не задумывался.
Раймон хорошо знал, что если Арвен во что-то крепко вцепится, то уж будь уверен, никогда не отпустит, несмотря ни на какие благие порывы. Но герцогу было приятно, что малышка Астин так измотала душу короля, что старая непробиваемая скорлупа пошла трещинами, и сквозь нее начали проступать свежие, как порез на ладони, чувства.
- Я просто старею, - бросил король.
Раймон удивился тому, что норлунг легко понял его мысли. "Или Астин очень хорошая ученица, или они действительно Богом созданная друг для друга пара", - подумал он.
Глава 8.
Тем временем хозяйка Орнея, потерявшая из виду толстый зад тетушки Сезигунды, почла за лучшее отвязать свою лошадь от ее телеги и улизнуть, пока не поздно. Однако это оказалось не так-то просто. Тюки и повозки беженцев перегораживали дорогу. Лошади просто некуда было наступить. "Неужели придется бросить?" - принцесса с раздражением отпустила повод и, пригнувшись, выскользнула под высокой оглоблей чьей-то телеги.
Вокруг было сплошное море человеческих голов, люди истерично кричали, толкались, то в одном, то в другом конце двора начиналась давка, заваривались ссоры. Вёльфюнгские солдаты, находившиеся на гребне крепостной стены, с ненавистью бросали толпе короткие отрывистые фразы, видимо, требуя порядка. Порядка не было!
Астин пробралась к каменной галерее, огибавшей двор. Если б ей удалось незаметно пробраться во внутренние помещения замка, она смогла бы спрятаться где-нибудь в нижнем ярусе, на кухне или на складах, и переждать штурм. Оставаться вместе с толпой или, того хуже, попадаться на глаза вёльфюнгским воинам принцесса боялась.
Галерея была перегорожена кучей каких-то сундуков, узлов и даже неизвестно откуда взявшихся детских люлек.
- Куда прешь, дура? Цыплят подавишь!
Астин с трудом перешагнула через две плетеные корзины, накрытые пестрыми платками, под которыми что-то пищало и подпрыгивало. Не без жестокого удовольствия девушка представила себе, как поскользнется и со всего размаха сядет на эти трепыхающиеся лукошки. Она была зла, на себя, на Арвена, на все вокруг и особенно на жителей Анконны, в таком количестве набившихся в крепость.
Впереди мелькнула светлая деревянная дверь, уводившая с галереи куда-то внутрь. Астин шмыгнула к ней и толкнула доски. На девушку повеяло душным запахом склада. Ременная упряжь, седла, уздечки... Постепенно глаза принцессы привыкли к полумраку и начали различать громадные предметы на полу. Это были конские доспехи. Стараясь не греметь, Астин пересекла помещение в поисках выхода. Он нашелся не сразу. Это был лаз. Во всяком случае, охарактеризовать иначе маленькую калитку, проделанную в стене на уровне коленей, принцесса не смогла. С трудом отодвинув громоздкий лошадиный нагрудник, девушка встала на четвереньки и толкнула дверцу рукой.
Стена оказалась толстой, так что, прежде чем попасть в следующее помещение, Астин проползла несколько локтей по маленькому туннелю. "В этой крепости явно заботятся о кошках, - думала она. - Надо будет спросить Раймона зачем?" Раймон! При мысли о герцоге принцесса разозлилась еще больше и даже содрала колени, неловко дернув ногами.
- Если вы удержите крепость еще неделю, - неожиданно услышала Астин глухой голос из-за стены, - то можете рассчитывать на помощь Фаррада. Ровно столько султанскому флоту понадобится, чтобы пересечь Срединное море и подняться вверх по реке.
Принцесса замерла. Голос за стеной говорил с сильным фаррадским акцентом. "Откуда здесь эти пустынные гадюки? - подумала Астин. - О Боже!" Она в мгновение ока представила себе, как катастрофически изменится положение победоносной, но очень маленькой армии Арвена. Даже объединенные войска Акситании и Орнея без сильной поддержки из Арелата не выстоят против султанского вторжения. Оно внахлест накроет вёльфюнгскую агрессию, как волна покрывает волну!