Тереза по-прежнему тайно оставалась иудейкой, в своих сновидениях летала вместе с тенью убитого погромщиками отца, раввина Мейера, над холмами Израиля, проносилась у старых городских стен, выкрикивая слова запретных для нее молитв. Один сон снился ей довольно часто. Будто она, еврейка Сара, идет по красивому восточному городу, в который, помнилось, надо долго плыть морем, вся в золоте и шелке, навстречу своему жениху.
Кто он, Тереза не знала, но сваты наперебой расхваливали его, говорили, что жених умен и знатен, его родословная восходит к роду царя Давида, и Сара будет царствовать с ним в Иерусалиме. Иногда жених показывался ей издалека. Он был среднего роста, с красивым еврейским лицом, в зеленом тюрбане, украшенном павлиньим пером, и в халате, тоже расшитом небольшими павлиньими перьями. Жених вежливо кланялся ей, и Сара немела от счастья. Он с Востока, из страны турок — шептала девчушка, веря, что действительно ей суждено испытать великую любовь к этому загадочному суженому, даже имени которого никто не мог назвать.
Однажды Саре приснилось, что жених сам пришел к ней и просит оставить их одних. Сваты и толпа фанатичных поклонников почтительно расступились перед ними, крича «малхут!»[3].
Жених наклонился к Саре и сказал: я люблю твою душу, хотя еще не видел твоего лица, уходи отсюда как можно скорее… На этот раз он был в белом и держал на руках белого тигренка в черную полоску, пугливо сверкавшего изумрудными глазищами, словно кошка в погребе.
— Уходи, уходи — слышалось Терезе, и она замирала в ужасе.
Как она отсюда уйдет? У монастыря толстые каменные стены, решетки на окнах и высокая ограда, снизу каменная, сверху утыканная острыми пиками. Если бы рядом был большой город, тогда, может, из монастыря было б легче уйти, затеряться в толпе, переодеться в мирское платье, сжечь черную хламиду и рубашку с метками. Но монастырь стоит посреди глухого леса. Три дня пути до первого мало-мальски крупного города. Лес кишит разбойниками — теми, кто отбился от отрядов Хмельницкого и решил сам добывать себе пропитание грабежами. Девушке, да еще босой, раздетой, не пройти этот лес. Страшные слухи ходят о нем. Кроме разбойников, в лесу полно призраков, дикого зверья, и что ни лето, то обязательно в монастырь приносят чудовищные истории. Кого-то растерзал медведь, кто-то упал в волчью яму. Идти опасно.
— Я заберу тебя — говорил сверкающий жених, — верь мне, Сара! Очень скоро я пришлю за тобой моих птичек, они подхватят тебя на свои мягкие крылья и унесут далеко-далеко. Потерпи немного, дай мне найти в старинных книгах это заклинание. И обреченная на монашество Тереза верила снам.
Он есть, этот жених, он унесет ее к единоверцам, чтобы никогда больше не попадаться на глаза христианам. Скорей бы!
Сны следовали друг за другом. Сара почему-то видела себя на палубе странного корабля, на чьих парусах были вышиты золотыми нитками двенадцать колен Израилевых, а гребцы кричали по-еврейски и оказывали ей всякие почести. То принесут блюдечко с апельсинами, яркими, сочными, которые Сара в детстве ела только один раз, в праздник, то подарят серебряную шкатулку, где сверкают драгоценные камни. И она надевает алмазные серьги, блестящие неземным светом, чтобы предстать перед женихом. А подарки все несут, и среди них Сара видит изящные флакончики с благовониями, парчу и бархат, свернутые в рулоны, турецкие засахаренные фрукты, краски и притирки.
Ах, когда же это настанет? — думает несчастная монастырская девочка Тереза, когда жених унесет меня?
Сколько бы ни поучали ее монашки, особенно сестра Беата, что небесный жених у нее может быть только один, Иисус Христос из Галилеи, Сара упрямо твердит свое. Жених придет, непременно придет. Они встретятся там, в заморском городе, и встанут по свадебный балдахин…
В тот вечер в монастыре было тихо. Сестры уехали в соседнюю обитель, оставив Терезу под присмотром старших воспитанниц. Они не стали строго следить за Сарой и радостно побежали на кухню — тащить припасы, потому что девочек кормили скудно. Тереза не хотела ложиться спать, но сон почему-то ее сморил. Она закрыла глаза — и услышала голос.
Напиши прощальную записку, поблагодари сестер за то, что они заботились о тебе, не дали умереть в голоде и холоде, приютили. Я унесу тебя. Мои птички ждут. Пора!