TRACK_67
Палыч откашлялся.
— Это нелепый вопрос, Мёрдок. С тобой ничего не может случиться.
— Н-да? — спросил я, оторвавшись от бутылки. — А разве я — не вопиющее нарушение ваших же законов? Ведь моё тело там не в вирт-капсуле лежит. Оно — отдельно, я — отдельно.
— Это юридически очень скользкий момент, Мёрдок, ты прав, — кивнул Палыч. — Но исходные данные таковы. Мы не имеем права уничтожать разумных существ, одним из которых ты являешься. И мы не имеем права прибегать к эвтаназии. Пока твоё тело лежит неподвижно, проблема в стазисе. Но если Иван Воронцов придёт в себя… — Палыч снял пенсне, потёр переносицу и вернул пенсне на место. — Ну, мы, всего вероятнее, понесём большие убытки. Многие вылетят из проекта. Кто-то сядет — так должно быть. И я даже знаю точно, кто.
— Я ни в чём не виноват! — вскричал Федя.
— Теодор, ты оцифровал мозг брата, не получив на то его согласия. Ты запустил виртуальную копию, пока он был жив. Ты подделал свидетельство о смерти. Провёл фальшивые похороны. На твоём месте я бы сутками молил бога об одном: чтобы твой брат тихо и спокойно скончался, не приходя в себя. Правду сказать, судя по его показателям, это самый вероятный исход. Проснувшись, он тебя попросту уничтожит. Одним движением ресниц.
— Могёт, — подтвердил я. — Я его знаю. Он псих.
— К счастью, об этом узнало не так много людей, — продолжал Палыч. — В результате невероятнейшего стечения обстоятельств… — Он окинул меня выразительным взглядом, — я оказался один на весь корпус, когда внезапно произошёл перехват видео, присланного… Доброжелателем. Да, предлагаю и впредь обходиться без лишних имён. Каждый знает, что знает, и лучше бы так всё и оставалось, ради общего блага.
— Я ведь предупреждал следить за ослом, — с горечью сказал Доброжелатель.
— А я и следил. Но оказалось, что не только я могу отдавать ему приказы.
— Что?! — хором нахмурились Доброжелатель и Палыч.
— Это чушь, ерунда и бред! — долбанул Федька кулаками по столу.
— Я ж ещё не сказал ничего, Федь.
— Всё, что он скажет — это…
— Теодор. Пусть он скажет.
И я сказал:
— Эта хитрожопая прошмандовка каким-то образом научилась принимать мой облик. Ну, внешне-то он и так — моя копия. Но он нарастил аватару волосы, взял такой же базовый шмот, сменил ник на мой. Этого, наверное, было бы недостаточно. Я не знаю, что он исполнил, что Система воспринимала его как меня. Мне приходили штрафы за е**ю транссексуалов на улице, осёл послушал его приказа и сожрал в доме всю траву, а звуковик в студии по его команде уничтожил наш почти записанный альбом за три дня до этой встречи. Я всё на Танигаву грешил, но он сам проговорился, когда появился в Митреуме. Сказал, что встретил осла. И… я тогда чутка на взводе был, но потом до меня дошло, что было не так. Когда этот дебилоид появился в Митреуме, он был моей копией. В плаще, с волосами. А потом он ненадолго исчез и появился снова, уже вот как сейчас, в пиджачке. Ну и видосик, конечно, в тему пришёлся. До меня, в целом, дошло, ага. Он-то полагал, что в реале я действительно вот-вот дуба врежу, и хотел избежать совсем уж лютых неприятностей. Обламывал меня, репутацию мне портил. Чтоб я сдался и забухал спокойненько. И тогда я буду не на виду, меня можно будет спокойно стереть, если приспичит.
Палыч медленно повернул голову к бледному Федьке. А Доброжелатель, грустно усмехнувшись, сказал:
— Ты не совсем правильно понял, Мёрдок. Стереть тебя ему не по силам в любом случае. Просто ты внезапно из маргинала превратился в городского героя. Твоя музыка стала набирать популярность. Кое-кому… — Доброжелатель усмехнулся опять, — кое-кому пришла в голову идея устроить концерт в реале. Ты оказался в двух шагах от того, чтобы стать мега-звездой планетарного масштаба, хотя сам этого ещё не знал. И это его подкосило. Он не мог позволить тебе так высоко взлететь. Вот он и пытался дискредитировать тебя, рассорить с группой. Ну а уничтоженный альбом… Это уже был акт отчаяния.
— Я ушам не верю, — сказал Палыч. — Теодор, это… Это…
— Это недоказуемый бред, — неожиданно спокойно сказал Федька. — Вы не найдёте никаких логов, подтверждающих вашу версию.
— Само собой, — фыркнул я. — Ты за собой хорошо подчистил.
— Полагаю, на этом можно и закончить. — Федька встал. — Как вы верно заметили, каждый знает то, что знает. И пусть так и остаётся. Мы, те, кто находится в этом зале, в курсе ситуации. А больше — никто. Вот такие вот бутерброды с дерьмом, ребята.
Я дал ему несколько секунд поторжествовать, а потом спокойно сказал: