Вторая деваха смотрела на меня, широко раскрыв огромные голубые глаза и прелестный аленький ротик.
Блин, да, я ж совсем забыл, что у меня и рожа, и ник — совсем другие. Сандра и не должна была меня узнавать. И проболтаться сейчас при этой новенькой — вот совсем нежелательно. Сразу слухи пойдут.
— Я, это, — пробормотал я и почесал лысую бошку. — Как его… А, во! Дрова не здесь продают?
— Дрова? — переспросила Сандра. — Ты пришёл сюда за дровами?
— Холодно же, — увереннее заговорил я. — Видала, какой колотун на улице? Ты, малая, кстати, щас там охренеешь! Дома нет, денег болт, одежды никакой. Иди сразу в кабак и снимай койко-место, вот что я тебе скажу.
— Слышь, Доктор Джонс! — вскипела Сандра. — Я не просила тебя мою работу выполнять! Дров не продаю, свали отсюда в страхе, пока копьём не перешибла.
— А где продают? — спросил я.
До меня — как всегда, вовремя, — дошло, что я не успел выяснить, где искать подлых барыг. Надо было сначала рекогносцировку провести, а потом уже рожу менять, блин… Кто мне сейчас, с такой-то рожей, экскурсию по городу устроит?
— Идёшь три дня нахер, а в четверг поверни в задницу, — сказала Сандра. — Там и оставайся, пока рак на горе не свистнет.
— От души, сестрёнка, — буркнул я и свалил наружу.
Вот зараза! Будет она меня моими же прибаутками посылать. Научил, на свою голову, в буквальном смысле. Чёрт, голова-то мёрзнет… Ладно, где там эта ушанка? О, норм. Нравится такое.
— Погнали, осёл, — сказал я, взгромоздившись на спину Лимузина. — Не любят нас здесь, не ценят. Ну да где наша не пропадала.
— Куда едем, хозяин? — спросил Лимузин, уже двигаясь в произвольном направлении.
— А хрен его знает. Давай вот чего. Логику включим.
— Логический модуль активирован.
— Во, у меня тоже. Где могут тусить барыги по дровам? Где угодно. Где они берут дрова? Правильный ответ — тоже где угодно. Может, их на специальном дровяном алтаре каждое утро новые рисуют. Но, с другой стороны, создатели ведь начали упарываться по достоверности. Значит, что? Правильно. Значит, где-то есть лесопилка. А лесопилку, наверное, поставили рядом с лесом. А где у нас лес?
— За городом? — предположил Лимузин.
— Так точно! Давай окрестности объезжать. А чтоб скучно не было — песню запе-вай!
— Какую?
— Ну, какую… Известно, какую:
TRACK_19
Долго ли, коротко ли бродили мы с ослом по заснеженному Линтону, а вернее по его окрестностям, однако вскоре набрели… Нет, не на лесопилку, но на одинокую бестолково слоняющуюся фигурку.
— Доброго дня, красавица, — сказал я, нагнав её. — Чем могу быть полезен? Не желаете ли… А, это ты.
Вот когда приучу себя сразу ник смотреть? Эх, Мёрдок-Мёрдок, ничему тебя жизнь не учит. Так и помрёшь… А, да.
Экси посмотрела на меня грустным взглядом и с тщетным потугом на стервозность сказала:
— Мы знакомы?
— То вопрос, — вздохнул я. — В жизни — оно как? Представились друг другу официально — считай, знакомы. А тут можно и не представляться. Ник-то видно. Так что все, можно сказать, знакомы. А чего кривляться? В одном корыте плывём. Ты чего грустная-то такая?
Про Экси я грешным делом совсем позабыл в ходе своего эпохального запоя. Помню, на что-то обиделась, потом куда-то запропастилась… Да и хрен бы с ней, как говорится. Но вот, вынесла ж судьба.
— Неважно, — буркнула Экси.
— Всё херня, — сказал я ей тоном премудрого наставника. — Вот поверь на слово. Всё херня. Ты ж погляди, где живём? Смерти нет, болезней нет, ничего непоправимого случиться не может…
(Где-то на середине этой прокламации я подумал, что мне, может, надоело быть циничным алкашом Мёрдоком, и, может, мне было бы интересно немножко побыть оптимистичным трезвенником Доктором Джонсом. Чисто приколоться).
— А вот и может, может! — крикнула Экси, и на глазах у неё выступили слёзы. — Он никогда меня не полюбит!
— Кто?
— Мёрдок.
— Мож, и слава богу?
— Что-о-о? — повернулась она ко мне.
— Ну, типа… Бухает. Постоянно всем грубит. Камеру сломал… Да зачем он тебе такой нужен?
— Ты ничего не понимаешь! Он хоро-о-о-оший! — зарыдала Экси и вдруг бросилась ко мне, обняла, уткнулась носом в плечо.
Вот это поворот… А амбре-то до меня только сейчас донеслось. Вот и эта чистая нерастленная душа нашла короткую тропинку к утешению от всяческих горестей и печалестей.