— Мёрдок, ты куда? Постой! Да объясни ты, что происходит?
— В студию, — сказал я.
— Зачем?!
— Затем!!! — рявкнул я.
Сандра, не будь дура, поняла, что — п**дец, и настаивать на полном взаимопонимании не стала. Проводила до двери. На пороге я всё-таки остановился и нехотя сказал, хотя разговаривать вообще не хотелось:
— Часов в двенадцать парней собери. Надо работу закончить.
— Поняла, — кивнула Сандра. — А осёл?..
— Осёл? — Я скользнул взглядом по неподвижной пиньяте. — Не знаю… Пусть висит.
TRACK_62
В студии я достал гитару, стул, уселся поудобнее и просто начал играть и петь. Всё подряд, из самого сердца. Перед глазами мельтешили уведомления. Росли уровни навыков, апнулся и основной уровень, и я по привычке разбросал очки навыков. Два — таланту, два — силе воли, остальные — по специальным навыкам. Исцеляющая музыка, Музыка для релаксации. Ну и два — притырил на всякий случай.
До времени. Подумаю. Мне о многом ещё подумать надо, и всякие злое**чие очки — это даже не в первой сотне в очереди на размышления.
Вдохновение начало падать… Презирай не презирай — а считаться приходится. Что ж, благо, с психу не последнюю бутылку расх**рил. Достал — выпил. Попёрло. Где б мы все были без этой волшебной схемы.
— Пишем, — прокашлял я в трубу. — Следующая песня будет называться «Паранормальная жизнь».
И заиграл. Никогда в жизни ещё так не играл. Это, мать его так, был полноценный концерт, квартирник, жиза великая. Только без слушателей. Стихи просто пёрли изнутри наружу. Херовые, конечно, тупые, как всегда. У меня всё тупое. Я и сам тупой.
До последнего ведь в шары долбился, очевидного видеть не хотел. Мол, всё херня, в жизни всегда всё просто, никаких таких нереальных муток нет и быть не может… Угу, не может. Одного не учёл: бывают в жизни ублюдки, которые просто жить не умеют. Им необходимо — сложно.
Висит перед тобой яблоко — возьми, б**дь, сорви, сожри. Но — нет. Нужно купить стол, поставить под яблоней, потом — тарелку, да так, чтобы строго под яблочком стояла. Потом вокруг дом построить, вокруг дома — забор. Калитку закрыть, в доме запереться и молиться на яблоню, чтоб яблоко упало. А когда не падает — психануть и топором, топором эту яблоню…
— Следующая песня — «Яблочный дом», — скомандовал я звуковику. — В минорчике.
— Запись включена, — откликнулся звуковик.
Прелесть. Вот я уже и дошёл до той кондиции, когда с неписями действительно лучше, чем с людьми. Ну а чё? Тупят плюс-минус поровну, зато мозги меньше е**т. Скажешь — сделают. А люди… С людьми оно всяко бывает.
— Следующая, — сказал я, откашлявшись, — хер знает, как её назвать. Пиши тупо: «Сыну». Потом, мож, переименую.
— Запись включена.
Я ударил по струнам. Я запел:
Попустило меня не скоро. Уже столько материала к тому времени записал, что — охереть не встать. Толку, правда, чуть. Куда это всё барахло? Так, себе же на память, если вообще захочется об этой сессии припадочной вспоминать. Но хоть размялся. Скоро пацаны подгребут, жахнем тяжеляк, тут-то меня и вообще попустит.
Потом — поспать. Когда я спал-то крайний раз? Твою мать… Вот жизнь сдавила, сука этакая. Ни продыхнуть ни пёрднуть. И бухло не льётся в глотку, и вообще какая-то депрессуха навалилась — хоть волком вой.
А может, правда — плюнуть на всё и свалить к Мэйтате? Он звал же в гости. И адрес на столике бутылочном кровью записан. Да я его и запомнил уж. С Мэйтатой не потоскуешь. Он всё по полкам раскидает, всё чётко прикинет, и всё по итогу по красоте выкружит. С ним и бухать — совсем другое, и бабы — по-другому воспринимаются. И жизнь, жизнь самое — такими красками играет! Вот что значит настоящий верный друг.
Я вышел покурить — так и сигаретка не в радость пошла, а в одно сплошное огорчение. Это что ж такое получается? От отравы — тошнит, от ЗОЖа — ещё пуще. А ведь говорил мне Мэйтата, завещал ведь — бухай, Мёрдок, как можно больше и баб е*и постоянно! Я ж старался, я ж рогом упирался! А потом? Сорвался разок — и рухнул в бездну ненасытную. Так с тех пор и падаю, и падаю… То героем стал, то концерт нарисовался, то альбом пишем… В общем, всё под откос.