Тераи аж присвистнул сквозь зубы. Стало быть, ситуация осложнилась настолько, что ММБ уже противопоставляет себя правительству! Плохи дела, очень плохи. Когда Стелла попросила его стать ее проводником, он полагал, что она напишет классический репортаж, полный всякой экзотики. И в таком виде он, конечно же, не принес бы особой пользы... Но теперь сомневаться не приходилось: она обвела его вокруг пальца, — как он и подозревал, она была агентом ММБ! «И я еще относился к ней с уважением, хотя мог бы...» Впрочем, что сделано, то сделано... Теперь нужно было подумать о том, как отразить удар, если это вообще возможно. После убийства Игрищева он оказался отрезанным от ВБК... Внезапно Тераи вспомнил о письме: дезактиватор выплюнул его, и теперь оно валялось на полу.
Он поднял конверт, вскрыл, бросил взгляд на подпись: Жан Нокомбэ, сам патрон! Нокомбэ требовал от Тераи немедленного и подробного отчета о ситуации на Эльдорадо и предлагал ему перейти с положения независимого агента на должность агента штатного, наделенного на Эльдорадо неограниченными полномочиями. Ввиду срочности дела ему сообщали имена оперативных работников ВБК, не дожидаясь его ответа. Все они, за исключением трех заводских инженеров, были изыскателями.
Тераи встал, задумчиво прошелся по кабинету, заложив руки за спину.
— Ничего не поделаешь, Лео, — проговорил он наконец, — придется нам еще разок на время расстаться. Пора пустить в ход наше первое секретное оружие. Им нужен отчет? Что ж, я доставлю им его сам!
«Таароа» вынырнул из гиперпространства неподалеку от орбиты Марса. Тераи шел на определенный риск, просчитывая этот скачок, но зато выигрывал время. Но и отсюда Земля все еще казалась маленькой зеленой точкой, располагавшейся слева от Солнца. Тераи устремился к ней на полном ходу.
Какого-либо плана у него не было. Смерть Игрищева застала его врасплох. Во всех делах, связанных с ВБК, Тераи целиком и полностью полагался на Станислава; сам он слишком дорожил своей независимостью, чтобы войти в штат той или иной организации, и предпочитал действовать самостоятельно, ни перед кем не отчитываясь, поэтому, после того как он помог Офти-Тике занять кеноитский трон, он оказался отрезанным от центра. Лапрад был уверен, что ВБК так и не получило ни вещественных доказательств, ни даже его рапорта. Во время короткой вылазки в лагерь ихамбэ он раздал кое-какое оружие и научил местных воинов пользоваться им, после чего вернулся в Порт-Металл и принялся ждать развития событий. Письмо Нокомбэ подсказало ему, что делать. Снова взяв вертолет, он переправил Лео к ихамбэ, где оставил его на попечение Ээнко, а сам полетел прямо на запад, к Россе Мозелли, где в просторном гроте был спрятан его частный звездолет, надежно защищенный от всех суеверным страхом туземцев перед духами священных гор.
Мало у кого имелись собственные звездолеты. «Таароа», сошедший с верфей французской Луары, был небольшим кораблем, рассчитанным максимум на трех человек, но зато новейшей модели. Его собратья составляли эскадру быстрых разведчиков ВБК. Официально «Таароа» был построен для Объединенной океанической республики и летал под ее флагом, поскольку Тераи являлся офицером запаса космического флота Океании. В действительности же Лапрад покрыл половину расходов из собственного кармана, так как республика была для этого недостаточно богата.
Выйдя на расстояние прямой связи с Землей, Тераи послал радиозапрос на посадку на техасском космодроме «Астра», где находилась главная база Бюро ксенологии. Он знал, что там его звездолет будет в безопасности. Разрешение он получил без проблем и, приземлившись уже через час, тотчас же вылетел в Нью-Йорк, резиденцию всемирного правительства, на рейсовом стратоплане.
За время его отсутствия город еще больше разросся и простирался теперь от Хартфорда на севере до Филадельфии на юге. Это был настоящий мегаполис, город-гигант, гордившийся своим 50-миллионным населением, — к этой цифре во всем мире приближались сейчас лишь Токио и Москва. Из аэропорта гелитакси доставило Тераи на крышу «Джон-стон-билдинг», где располагалось Бюро ксенологии. Являясь одним из последних возведенных небоскребов — вскоре после его строительства пришла мода на более низкие, по большей части подземные здания, — он возносил к облакам сто двадцать этажей кабинетов, лабораторий, залов заседаний, ресторанов и т.д. Едва вертолет опустился на посадочную площадку, как к нему подошли двое вооруженных охранников в серой униформе.