— Если ты не наш союзник, значит, ты наш враг, и...
— Тихо! — отрезал Охеми. — Я понимаю, что хочет сказать Тераи, я, который после того как умбуру убили моих родителей, был подобран бихуто и прожил немало лун с ними, прежде чем смог воссоединиться со своим народом. Я бы тоже отказался поднять оружие против бихуто. Так и быть, Тераи. Мы не станем больше требовать от тебя сражаться на нашей стороне, но если этот наш поход состоится, сможешь ли ты защитить наших женщин и детей от хищников или людей, пока наши воины будут на том берегу?
— Конечно, Охеми. Это я сделаю.
— Да будет так!
Ихамбэ отсчитывали время по фазам Антии, самой крупной из лун, и в течение следующих трех лунных месяцев все было тихо и спокойно — не происходило ровным счетом ничего необычного. Тераи уже начал надеяться, что от военного плана решено было отказаться. После нескольких дней холодной отстраненности Ээнко предложил геологу поохотиться вместе на н’губу, и, при помощи Лео, они отследили и уложили парочку этих хищников, поразительно похожих на земных тигров, с той лишь разницей, что у н’губу на оранжевом шерстном покрове черные полосы встречаются лишь изредка. В деревню они триумфально вернулись с восхитительными «шубами», и Тераи преподнес свою Лаэле — та с радостью ее приняла и еще долго пребывала на седьмом небе от счастья! Ээнко с ухмылкой наблюдал за всей этой сценой, спрашивая себя, знает ли Тераи значение только что сделанного им жеста: предложение вступить в брак — и ответ: да, я согласна.
Но ихамбэ все же не отказались от своего возмездия — просто они готовили его самым тщательным образом. Несколько раз собирался совет вождей, дважды в нем принимали участие вожди деревушки Ние и других поселений. По ночам воины скрытно грузились на быстрые пироги и уплывали в направлении противоположного берега. К’ту, лучший во всем племени кремнетес, проводил свои дни за разбиванием камней и преобразованием пластин и отщепов в кинжалы, наконечники копий, дротиков и стрел. Наконец, как-то утром, Охеми вызвал Тераи к себе.
— Этой ночью, значительными силами, мы пересечем реку. Я беру с собой всех воинов, которым уже доводилось сражаться. Оставляю лишь неопытных юнцов, которые были бы там скорее помехой, нежели подмогой... Мы атакуем и сожжем деревню, которая находится вон там.
Его вытянутая рука указывала на юго-запад. Тераи облегченно выдохнул: деревня его друзей-умбуру располагалась значительно восточнее.
— Молодежь, которая останется здесь, получила приказ подчиняться тебе, как мне самому. Не позволяй им уходить далеко, держи в пределах видимости. Если понадобится, тебе помогут старейшины.
— Хорошо. Но я бы предпочел, чтобы ты отказался от этой войны, Охеми.
Вождь вознес руки к небу.
— Между нами — я тоже ее не хочу! Но ихамбэ — свободный народ, и власть вождя — не безгранична. А уж потом он должен идти со всеми, если хочет остаться вождем.
В кромешной ночи войско ихамбэ, несколько сотен голов, тихо погрузилось на пироги и отплыло. Накануне весь день тайком прибывали и прятались в гротах воины из других деревень. Тераи долго еще оставался на берегу реки. Когда взошла Антия, самая крупная из лун, на волнах уже ничего не было видно.
Следующий день прошел без происшествий. Юнцы строили из себя храбрецов, заявляя каждому, кто хотел их послушать, что, если бы только они могли принять участие в этом походе, каждый убил бы как минимум с полдюжины умбуру. Впрочем, можно было не сомневаться: сердцем они и сами понимали, что против зрелых и опытных воинов у них практически не было бы шансов. Их взгляды часто обращались в сторону Тераи, ходившего теперь по деревне с двадцатизарядным карабином через плечо. Восхищенными голосами они рассказывали друг другу, как из этого ужасного оружия он с шестидесяти шагов застрелил несшегося на Броля биштара. Вечером Тераи расставил по краям лощины и даже на скале часовых, но ночь прошла спокойно.
На следующий день, часа в четыре пополудни, в который уже раз призвав часовых не терять бдительности, Тераи поднялся на вершину изрытой гротами гряды скал и прошелся по противоположному берегу своим мощным биноклем. Ничего, за исключением столба дыма, поднимавшегося клубами где-то далеко-далеко на юго-западе: судя по всему, ихамбэ преуспели в своем стремлении сжечь деревню. Разок ему показалось, что он заметил парочку силуэтов, крадущихся между деревьями на том берегу, но полной в этом уверенности у него не было. Чуть позже он увидел вдалеке на востоке пирогу, скользящую по реке усилиями трех гребцов.