— И вы будете моим проводником?
— В течение месяца. Затем мы отправимся к ихамбэ, и там уже — никаких разведок, понятно?
— Но почему же?
— Потому что ихамбэ — мои друзья, и я не хочу, чтобы им докучали!
— А если умбуру будут против разработок?
— Меня это не касается, выпутывайтесь сами. Но вряд ли. Они живут еще в каменном веке, и на руду им наплевать.
— А правда — ходят такие слухи, — что горы Хетио сплошь состоят из редких металлов?
— Кто это сказал?
— Маклеод...
— Маклеод — болван. То, что он разбил самолет в горах Хетио — кстати, должен заметить, что я рисковал своей шкурой, разыскивая его там! — еще не делает его геологом. Да что вообще он понимает?..
— Но он доставил образцы!
— На этой планете всегда можно найти несколько богатых образцов. Впрочем, все равно об этом не может быть и речи. Горы Хетио священны для всех племен, и даже для империи Кено. Почему — я и сам пока не знаю, а расспрашивать об этом весьма опасно. Если мои друзья ихамбэ пронюхают, что я на своем вертолете приземлялся на их Россе Мозелли, «Горе Богов», мне останется только бежать отсюда, и бежать со всех ног! Поэтому, пока мы будем гостями умбуру или же ихамбэ — ни слова о горах Хетио!
К вечеру они разбили лагерь на берегу маленькой речки Мокибата, левого притока Ируандики, и впервые за весь поход Лапрад не доверился целиком Лео: ночью каждому пришлось по очереди отдежурить свои часы. Еще днем сверхлев проявлял беспокойство и рыскал по сторонам, время от времени возвращался с какими-либо сообщениями. В одном месте Лапрад надолго задержался, изучая следы на полувысохшем иле близ источника: рядом со следами различных животных четко выделялись отпечатки двух ног, почти человеческих ног, только с более длинными пальцами.
— Охотник. Идет быстро, налегке. Он потерял свой инструмент для ретуши кремнёвых наконечников стрел, когда спрыгнул сюда. Судя по всему, он из клана ихими.
Тем не менее ночь прошла спокойно. Наутро они пересекли речку вброд и быстро углубились в монотонную саванну, где паслись стада различных животных. Они остановились в полдень лишь на несколько минут, чтобы перекусить.
— Я хочу еще до темноты выбраться с территории ихими, — сказал Тераи. — Они весьма неуживчивые парни, и, когда я видел их в последний раз месяца три тому назад, они были что-то уж слишком возбуждены. Их соседи, михо, более спокойные.
В пять часов вечера Лео примчался длинными гибкими прыжками, взлетая над высокой травой, как рыжее пламя. У них с Лапрадом произошел короткий «разговор».
— Нас преследуют. Человек двадцать. Поспешим!
Встреча произошла незадолго до сумерек. Лео внезапно зарычал, Лапрад обернулся и резким движением снял ружье с предохранителя.
— Делайте, как я, черт бы вас побрал!
Гропас, бледный, но полный решимости, встал с ним рядом. Стелла почувствовала, как дрожь пробежала у нее по спине. Равнина казалась пустынной, ни одной рощицы не было поблизости, но высокая трава под косыми лучами солнца колебалась зловеще, словно скрывая полчища врагов. Носильщики сбросили свои мешки и охраняли тыл с ружьями наизготовку. Внезапно метрах в пятидесяти из травы возникли фигуры, раскрашенные яркими полосами.
— Черт! У них боевой раскрас! Не стреляйте без моего приказа, молчите и, что бы ни случилось, подчиняйтесь мне беспрекословно!
От группы туземцев отделился один человек и медленно пошел к ним. В десяти шагах он остановился и поднял правую руку, ладонью вперед. Лапрад не двигался, но Стелле показалось, что он немного расслабился.
Туземец молча стоял несколько секунд в той же позе, и Стелла смогла его как следует разглядеть. Он был очень высок, выше шести футов ростом, широк в плечах и худощав. В его черных волосах, связанных узлом на макушке, торчали четыре больших пера, медленно покачиваясь на ветру. Лицо было свирепым и казалось еще более диким из-за ярких полос боевой раскраски, зеленых и фиолетовых. Но кожа между полосами была просто смуглой. В руках у него был лук, за спиной — колчан, полный стрел, а за поясом — два больших кремневых ножа с рукоятками из застывшей смолы.
— Аке, Тохира! — сказал Лапрад.
— Аке эту, Тохира ма!
Все в порядке, — шепнул Стелле Лапрад. Он ответил на мое приветствие.
Лапрад обменялся с дикарем несколькими фразами.
— Они не хотят, чтобы мы оставались на их территории. Так как у меня и не было подобного намерения, возможно, проблему удастся уладить. Имо романиа Ируандика, Тохира!