— Ты что, с вертолета хотел найти свои рудные жилы, кретин? — презрительно оборвал его гигант. — Кабинетный геолог! Шагай и затихни!
Они двинулись дальше. До самого горизонта в высоких травах ничего не было видно. Стелла сказала об этом Лапраду.
— Они гораздо ближе, чем вы думаете, — ответил он. Взгляните как следует вон на ту возвышенность. Ну что, видели?
На долю секунды между двух кустов возникла полусогнутая фигура воина.
— Держитесь! До границы владений михо осталось километров десять. Если доберемся туда, то мы спасены. Там уже ихими преследовать нас не посмеют! Кланы ревностно охраняют свои охотничьи владения, и это стало бы поводом для войны, пусть все они и принадлежат к одному и тому же большому племени. Мужайтесь, Стелла!
Она взглянула на него с удивлением: он впервые назвал ее по имени. Это ее немного смутило, но в то же время и обрадовало.
И они продолжали уходить через холмы и впадины, пока Гропас не рухнул наземь.
— Больше не могу! Спасайте ее. Я попытаюсь их задержать.
Не говоря ни слова, гигант пригнулся, подхватил инженера и перебросил, словно мешок, через плечо.
— Вперед!
Но постепенно усталость взяла свое. Дыхание Лапрада сделалось коротким и свистящим, шаг замедлился, и наконец он опустил инженера на землю.
— Я больше не могу вас нести. Попробуйте идти за нами. Оставлю вам Лео.
Через несколько минут позади них щелкнул выстрел. Они обернулись. Гропас снова вскинул ружье. Вой раздался из высокой травы. И стрелы замелькали над головою грека. Тераи пожал плечами.
— Ему конец! Жаль — еще несколько таких походов, и он стал бы нормальным изыскателем!
— Неужели мы ничего не можем сделать?
— О, ну почему же? Можем погибнуть вместе с ним.
Вскинув ружье, Тераи зорко огляделся и дважды выстрелил по далеким кустам. Снова послышались крики, крики боли и ярости. Гропас бежал теперь к ним шатающейся рысцой загнанного животного, и на мгновение им показалось, что он сможет спастись. Но он споткнулся о пучок травы, упал, а когда поднялся, было уже слишком поздно. Две стрелы сразу вонзились ему в спину. Он обернулся, шатаясь, выпустил последние заряды из своего ружья и свалился навзничь. С торжествующим видом воин-ихими выскочил из высокой травы, потрясая короткой саблей.
— Не смотрите!
Стелла не могла шевельнуться, скованная ужасом. Сабля взлетела и опустилась три раза, и воин высоко поднял за волосы голову инженера. Рыжая масса возникла за его спиной, мелькнула, и череп ихими треснул от удара огромной лапы. А Лео уже бросился на другого врага.
— Бегите, боже правый!.. Граница вон там, за ручьем! Я догоню. Тилембе, Акоара! Фага! Фага!
Трое мужчин вскинули ружья, и выстрелы загремели над саванной, отдаваясь эхом в соседних холмах. Ихими мелькали между островками высокой травы; пригнувшись, они бежали к ним с трех сторон. То и дело кто-нибудь из воинов приостанавливался, натягивал лук, и стрела с тихим шелестом пролетала в паре метров от беглецов.
— Подождите, голубчики, — пробормотал Лапрад, вставляя новую обойму в свой дымящийся карабин.
Лео свирепствовал за спинами ихими, появляясь то тут, то там, но воины, не замечая его, стремились вперед. Уже свалился Тилембе, судорожно хватаясь за оперение стрелы, пробившей ему горло. Что-то словно хлыстом обожгло плечо Стеллы — другая стрела, едва не попавшая в цель. Боль вывела ее из оцепенения, и она тоже вскинула ружье, пытаясь поймать на мушку кого-нибудь из нападающих. И вот один вдруг возник в прорези — вождь, тот самый, с кем они вели переговоры совсем недавно, — а казалось, века назад! Она плавно нажала на спуск, и первый раз в своей жизни убила человека.
— Браво, Стелла, отличный выстрел! Ну всё, кажется, Лео прикончил последнего...
Саванну внезапно окутала тишина. Медленно, осторожно Лапрад двинулся вперед. В траве вокруг никто не шевельнулся: да, все было кончено. Он склонился над обезглавленным трупом инженера, пошарил по карманам и достал бумажник. Из него выпала фотокарточка юной девушки с надписью на обороте по-английски: «Моему Ахиллу! Всегда думаю о тебе. Твоя невеста, Люси».
— И у него еще была невеста, у этого идиота. Какого черта он явился сюда? И что за мерзавцы сидят в этом ММБ! Посылать на дикую планету дитя, у которого молоко на губах не обсохло! Придется теперь его зарыть в этой чужой для него земле. Вот же дерьмо!
Шокированная такой грубостью, Стелла уже хотела было разразиться упреками, но что-то в лице Тераи удержало ее. Раскосые глаза его под тяжелыми веками влажно блестели.