– Убирайтесь немедленно! – заорал он. – Иначе я прикажу вышвырнуть вас отсюда вместе с вашей таратайкой!
– Мы уедем и сами, – сказал Вандаль, удерживая меня. – Но позвольте вам сказать, что мы теперь на другой планете, где все ваши деньги вряд ли чего-нибудь стоят…
– Что здесь происходит?
На террасу вышел пожилой широкоплечий мужчина в сопровождении дюжины здоровенных и малосимпатичных парней.
– Папа, эти типы ворвались без разрешения, а теперь…
– Молчи, Шарль! – оборвал его хозяин замка. Потом он обратился к Вандалю:
– Вы говорили о другой планете. Как вас понимать?
Вандаль объяснил.
– Значит, мы уже не на Земле? Интересно, интересно…
И планета девственная?
– Пока что мы видели только болота с двух сторон, а с третьей – море. Остается разведать, что находится с четвертой стороны, если только ваш сын нам позволит.
– Шарль молод, и он не знал, что произошло. Мы тут ничего не понимали. Сначала я думал, что это землетрясение, но когда увидел два солнца и три луны… Благодарю вас, теперь мне все ясно. Надеюсь, что вы с нами выпьете по рюмке?
– Спасибо. К сожалению, у нас нет времени.
– Ну что вы! Ида, приготовь-ка гостям…
– Нет, в самом деле, – прервал его я, – мы очень торопимся! Нам нужно засветло добраться до края «земли» и к вечеру быть уже в деревне.
– В таком случае не настаиваю. Завтра я к вам заеду узнать результаты вашей разведки.
И мы тронулись дальше.
– Да, не очень-то они мне понравились, – проговорил
Мишель.
– Мерзкие рожи, – согласился Луи. – Знаете, кто это?
Хоннегеры, швейцарцы, как они говорят. Папа миллионер, нажился на торговле оружием. А сынок еще хуже папаши.
Воображает, будто все девушки без ума от него и его денег.
Нет в мире справедливости! Ну что бы этим типам не подохнуть под развалинами вместо нашего добряка мэра!
– А что за шикарная блондинка с ними?
– Мадлена Дюшер, – ответил Мишель. – Киноактриса.
Знаменита не столько своими ролями, сколько скандальными похождениями. Ее фото были во всех газетах.
– А дюжина типов с физиономиями висельников?
– Должно быть, подручные для грязных делишек, –
сказал Луи.
– Боюсь, эти люди причинят нам еще немало хлопот, –
задумчиво проговорил Вандаль.
Снова началась зона опустошения. Четыре часа пробирались мы через нее пешком, но зато на сей раз, к нашему величайшему удовольствию, за нею оказалась твердая почва. Я был взволнован. Остановившись на последнем обломке известняка, наполовину зарывшемся в неведомые травы, я не решался ступить ногой на почву иного мира. И
менее сентиментальные Луи и Мишель сделали это первыми.
Мы собрали множество образцов растительности, здесь были тускло-зеленоватые травы с жесткими, режущими стеблями без соцветий, и многочисленные кустарники с удивительно прямыми стволами и серой корой металлического отлива. Луи обнаружил также одного мертвого представителя местной фауны. Он походил на плоского слепого удава без позвоночника длиной около трех метров.
На предполагаемой голове у него были две большие заостренные клешни с каналами внутри. Вандаль сказал, что примерно такое же приспособление есть у личинок жука-плавунца. Ничего подобного на Земле ему не встречалось. «Слепой удав» оказался высохшим. Я заметил на его коже рваное отверстие, вокруг которого застыла блестящая слизь.
Вандаль очень хотел захватить нашу находку с собой, но, присмотревшись, мы обнаружили, что сухой была только кожа, а внутренности неведомого создания оказались в крайней стадии разложения. Поэтому пришлось удовлетвориться фотоснимками. Опасаясь, что в высокой траве скрываются живые и, наверное, опасные собратья этой твари, мы поспешно двинулись в обратный путь к деревне.
За нашей спиной до самого горизонта простиралась травянистая степь, и над нею вдали висело еще одно зеленое облако.
ОДИНОЧЕСТВО
Прежде чем думать об исследовании планеты, нужно было как следует обосноваться на уцелевшем куске земной территории и организовать здесь какое-то общество. В
деревне нас ожидали добрые вести: в колодцах снова появилась вода – правда, чуть солоноватая, но, по заключению Вандаля, вполне пригодная для питья. Перепись шла полным ходом. С людьми дело обстояло просто, со скотом
– сложнее, а с материальными запасами – труднее всего.
Дядя оказался прав, когда предупреждал нас: «Меня знают, но я для них никто – не мэр и даже не муниципальный советник».