возбудил током мускулы одной полости, поместив в нее железное кольцо. Посмотри, что с ним сталось!
Толстое железное кольцо было скручено восьмеркой.
– Сила мышц просто невероятная!
На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Пришел посыльный от Луи. Он предупредил меня, что сейчас начнется суд над пленными, над теми, кто не был ранен, и что я как член Совета должен в нем участвовать.
Я вышел. Голубое солнце вставало над деревней.
Суд собрался в большом сарае, превращенном по этому случаю в зал заседаний. Трибунал состоял из членов Совета и общественных представителей, среди которых были
Вандаль, Бреффор, мой брат Поль, Массакр, пять крестьян, Бевэн, Этранж и шесть рабочих. Члены Совета сидели за столом на возвышении, остальные расположились вокруг нас. Перед нами было свободное пространство для обвиняемых, а дальше скамейки для публики. Вооруженная стража охраняла все выходы. Председателем трибунала был избран мой дядя. Возраст и моральный авторитет давали ему на это все права. Прежде чем приказать ввести обвиняемых, он поднялся и обратился к собравшимся:
– Еще никому из нас не приходилось быть судьей. А
сегодня мы члены чрезвычайного трибунала. У обвиняемых не будет адвокатов, потому что мы не можем терять время на бесконечные споры. Поэтому мы должны быть по возможности справедливы и беспристрастны. Два главных преступника мертвы, и я хочу вам напомнить, что на этой планете, где мало людей, нам дорог каждый человек. Но нельзя забывать о том, что по вине обвиняемых погибло двенадцать наших добровольцев, а три наших девушки были подвергнуты постыдным оскорблениям. Введите обвиняемых!
– Где Менар? – спросил я его шепотом.
– Он с Мартиной разрабатывал теорию катастрофы. Это очень интересно. Поговорим потом.
Один за другим в сарай вошли обвиняемые в сопровождении вооруженной охраны. Их было тридцать один человек. Иду Хоннегер и Мадлену Дюшер ввели последними.
Мой дядя снова заговорил:
– Вы все обвиняетесь в грабеже, убийствах и в вооруженном нападении, а в совокупности – в государственной измене. Кто ваш руководитель?
Обвиняемые секунду колебались, потом вытолкнули вперед рыжего великана.
– Когда хозяев не было, я командовал за них.
– Ваше имя, возраст, профессия?
– Бирон Жан, тридцать два года. Раньше был механиком.
– Вы признаете себя виновным?
– А какая разница, признаюсь я или нет? Вы все равно меня расстреляете!
– Не обязательно. Вы могли заблуждаться. И потом вы были не один! Что привело вас на путь преступления?
– После этой заварушки патрон сказал нам речь. Он сказал, что деревню захватила, извините, всякая сволочь, что мы на другой планете и что нужно спасать цивилизацию. А потом, – он поколебался, – если все пойдет хорошо, мы будем жить, как сеньоры в старые времена.
– Вы участвовали в нападении на деревню?
– Нет. Можете спросить у других. Все, кто там был, убиты. Это были люди хозяйского сына. Сам хозяин тогда очень злился. Шарль Хоннегер говорил, что он захватил заложника, а на самом деле ему нужна была эта девка, за которой он давно бегал. Хозяин этого не хотел. Да и я тоже.
Это Леврен его надоумил.
– А чего добивался ваш хозяин?
– Я уже сказал. Он хотел быть господином этого мира.
У него в замке имелось много оружия. А потом у него были свои люди. Ну, мы. Вот он и рискнул. А нам куда было деться? Мы все в прошлом наделали глупостей. И хозяин знал, что у вас почти нет оружия. Он не думал, что вы его сделаете так быстро!
– Хорошо. Увести. Следующий!
Следующим был юноша, блондин, который выкинул белый флаг.
– Ваше имя, возраст, профессия?
– Бельтер Анри, двадцать три года. Студент Политехнического института.
– А вы-то каким образом очутились среди этих бандитов?
– Я знал Шарля Хоннегера. Однажды мы играли в покер, и я проиграл за вечер все свои деньги на месяц вперед.
Он заплатил мой долг. Потом он пригласил меня в замок и спас мне жизнь. А потом произошла катастрофа. Я не одобрял ни планов его отца, ни его поведения. Но я не мог предать Шарля. Ему я обязан жизнью. Но в вас я не стрелял ни разу!