Мишель задумался.
– А нет ли какой-нибудь связи между развитием этих ссвисов и нашей находкой на острове?
– Все может быть. Вы заметили, у них ведь катапульты, вернее баллисты, которые бьют на полкилометра с лишним!
– Я, во всяком случае, разбил им самое малое шесть башен, – проговорил по-английски Смит.
– Да, да. А сейчас давайте отсюда удирать. Здесь небезопасно.
Мы ехали всю ночь, Я пережил немало тревожных ночей на Теллусе, но ни одна еще не была до такой степени наполнена опасностями. Все три луны вышли на небо, и, казалось, все чудища планеты собрались на этом клочке земли. Свет фар привлек внимание «слонов», и нам пришлось прокладывать между ними дорогу. Потом появился огромный тигрозавр, ищущий добычу; мы встретили его очередью из пулемета, впрочем, не причинившей хищнику вреда – он просто перепугался, должно быть не меньше нас. Голиафы трижды преграждали нам путь, заставляя делать объезды. «Гадюки» бросались под колеса грузовичка, и мы сменили два прогрызенных ими баллона. Лишь перед самым рассветом мы увидели сигнальные ракеты, взлетавшие с палубы «Темерера», и уже на заре поднялись наконец на борт.
ПОСЛЕДНЯЯ ОПАСНОСТЬ
Спустя несколько дней мы достигли устья Дордони без особых приключений, если не считать неполадок с моторами, которые заставили нас сутки идти под парусами. О
своем возвращении мы известили Кобальт-Сити по радио и поэтому не особенно удивились, когда при слиянии Дордони с Изелем нас встретила лодка, где сидели Мартина, Луи и Взлик. Все трое поднялись на борт, мы взяли лодку на буксир и спокойно дошли до Порт-Леона. Мы отсутствовали целый месяц! Нечего и говорить, как я обрадовался встрече с Мартиной. Сколько раз за это путешествие я думал, что никогда не увижу ее!
Луи показал мне текст последней радиограммы из
Нью-Вашингтона. Я прочел ее, не веря своим глазам, потом передал ее американцам – Бирабан перевел нам суть. А
суть заключалась в следующем: по непонятным причинам
Нью-Вашингтон медленно погружался в океан, и, если скорость погружения не замедлится, остров исчезнет под волнами самое большее через полгода. Поэтому правительство посылало нам сигнал бедствия.
Собрался совет с участием американцев. Джейнс выступил первым. Он сказал:
– В порту Нью-Вашингтона стоят два эсминца, французский крейсер «Сюркуф», грузовоз и маленький танкер.
Кроме того, у нас есть шестнадцать самолетов, из них четыре винтовых и три геликоптера. Но у нас нет ни бензина, ни солярки. Можете ли вы продать нам горючее? Главное –
с доставкой на место!
– Ни о какой продаже не может быть и речи, – ответил мой дядя. – Помочь вам – самая элементарная обязанность.
Все дело в транспорте. У нас есть только одно судно «Темерер», а он для этой цели слишком мал.
– А корпус «Конкерана»? – спросил я. – По-моему, он еще послужит. Кроме того, баржи, если только их можно оборудовать для перевозки горючего. Что скажете вы? –
обратился я к нашим инженерам. Этранж подумал, потом заговорил:
– На изготовление цистерн уйдет от десяти до двенадцати дней. По крайней мере столько же – на специальное противопожарное оборудование. Итого месяц. Две цистерны длиной десять метров, шириной три и высотой два –
итого сто двадцать тысяч литров: шестьдесят тонн бензина и шестьдесят тонн дизельного топлива.
– Предпочитаем больше солярки и меньше бензина, –
вмешался Джейнс.
– Это можно. Сколько точно горючего у нас в запасе?
– Шесть миллионов литров, – ответил я. – Все резервуары полны, поэтому я приостановил добычу.
–
Каково расстояние от
Порт-Леона до
Нью-Вашингтона?
– Примерно четыре с половиной тысячи километров.
– Да, но это напрямик, через открытый океан, – уточнил я. Дядя обратился к Джейнсу:
– Если мы вам доверим «Темерер» и свой экипаж, сумеете вы довести судно до вашего острова?
– Отвечаю за это головой. Ваш маленький корабль просто превосходен!
– Хорошо, рискнем.
Месяц спустя «Темерер» отплыл, ведя на буксире баржу со ста сорока пятью тысячами литров горючего. Как потом рассказывал мне Мишель, все плавание было удивительно спокойным: ни бурь, ни «кальмаров», ни прочих морских чудовищ.