Первым за архиепископом шагал Фенокс, глава Гонзорской епархии и ныне – канцлер Империи. Алекиан не слишком заботился о том, как сработаются святые отцы, довольно того, что оба обязались хранить верность лично ему, императору… Как бы там ни было, Фенокс беспрекословно отдал свой голос за Мунта, чего же еще? Войдя под своды Валлахала, Алекиан тут же, пренебрегая торжественностью момента, задал наиболее интересующий его вопрос:
– Итак, ваше преосвященство, вы готовы заняться осуществлением тех планов, о которых уговорено между нами?
– Разумеется, – кивнул Мунт, – нашей Церковью накоплены огромные мирские богатства… предназначенные для спасения Империи, Церкви и веры, когда придет трудный час. Ныне сей час пришел. Уже сегодня я предоставлю короне бессрочный заем…
– Бумаги готовы, требуется только подпись и печать, – вставил канцлер.
– Отлично, – кивнул император. Шагая рядом с прелатом, заметно уступающим ему в росте, долговязый юноша сутулился и клонился к собеседнику. – Мы немедленно пустим деньги в ход. Сэр маршал!
Брудо ок-Икерн, шагавший следом за императором рядом с епископом Феноксом, бодро откликнулся:
– У меня тоже все готово. Мы вербуем волонтеров и завтра же начнем рассылать гонцов к вассалам. Сэр Кенперт составляет от имени вашего императорского величества приглашения вассалам короны прибыть на коронацию во главе собственных вооруженных людей. Принесут присягу, и сразу – в поход. Однако…
– Почему письма не разосланы до сих пор? Разве я не велел вам с Кенпертом?..
– Мне неизвестна дата коронации, – ок-Икерн пожал плечами, хотя император не мог видеть этого жеста, вопросы Алекиан задавал, не поворачивая головы. – Как только назовете день, мы впишем его в готовые послания, а там – печать, подпись… и готово!
– Хорошо… Но вы что-то собирались сказать, – припомнил Алекиан. – Вы произнесли «однако». О, мы на месте. После переговорим, сэр.
Пока длилась беседа, процессия поднялась по лестнице, пересекла тронный зал и вышла к балкону. Ок-Икерн снова пожал плечами, хотя этого жеста снова не мог видеть тот, кому он адресовался. Император с архиепископом вступил на балкон, и толпа на площади разразилась приветственными воплями. Народ любит подобные празднества, когда можно полюбоваться нарядными сеньорами и прелатами, господами над его, народа, душой и телом… когда можно убедиться, на какое великолепие идут его, народа, деньги, отбираемые в виде налогов… когда можно на все это полюбоваться – и не платить ничего дополнительно.
А маршал остался в зале, принялся расхаживать по залу, бормоча себе под нос все, что так и не высказал его величеству – что волонтеры неохотно идут под ванетское знамя, что вассалы не съехались по призыву прежде, могут отказать в покорности и теперь… что не за горами дожди и холода, и войску в походе придется туго… и многое, многое другое, чего Алекиану слышать не хочется… Хорошо Дрымвеннилю – ушел, и все. Тролля никто не остановит, если собрался убраться – а каково человеку?
Заброшенная крепостца оказалась в приличном состоянии. Формально место, где орки выстроили укрепление, считалось границей Альды. Разумеется, рубежом королевства с тем же успехом вполне можно было объявить любую точку западнее либо восточнее – этот холмик был выбран только из-за удачного расположения. Болотца и труднопроходимые заросли по сторонам превращали высотку в единственно удобное для проезда место. Вот на таком пригорке и были возведены укрепления. Ничего серьезного – каменная башня на макушке холма, да невысокая стена по периметру с двумя воротами – въезд и выезд. Башня имела ступенчатую форму – первый этаж представлял собой довольно обширный зал с камином, второй – обнесенное галереей нежилое помещение значительно меньших размеров, и венчает сооружение каланча с заостренной четырехскатной крышей. С каланчи открывается вид на унылые окрестности. Окажись подобное сооружение без присмотра в заселенной местности, наверняка б не сохранилось в такой целости – местные растащили бы камни и доски для собственных нужд… а здесь, в глуши, сооружение выглядит нетронутым, только крыша на вышке обвалилась, да ворот на месте нет.
Колонна остановилась, орки разошлись осматривать крепость, а возницы повели фургоны внутрь. Во дворе обнаружились кострища, кстати, тут же выяснилось, какая судьба постигла ворота – их пустили на дрова. Должно быть, проезжим, что останавливались здесь на ночлег, показалось, что сорвать и разбить створки будет полегче, чем собрать хворост либо срубить дерево.
Ингви огляделся… потом спрыгнул с коня и повел животное во двор, где сохранилась коновязь. Ннаонна пристроила свою лошадку рядом и поинтересовалась:
– Ну? И ради чего мы тащились в этакую даль? Чтобы созерцать здешние красоты?
– Тебе что-то не нравится?
– Вот только не надо! Не надо говорит мне, что я могла остаться дома!
Ингви вздохнул. Ннаонна пыталась разговорить короля, но девушке никак не удавалось одолеть овладевшую им меланхолию.
– Так зачем мы здесь? Твое присутствие не требовалось, наши прекрасно справились бы без твоих мудрых указаний.
– Ну… понимаешь… Я просто-напросто отвык отвечать за целое королевство. Ну, наша развеселая компания… ну, пусть даже отряд в полсотни крепких парней, которые сами могут о себе позаботиться… А тут…
– А что тут?
– А тут всевозможные заботы… Эти люди, добивающиеся аудиенции. А еще, не приведи Гилфинг, появятся иностранные послы… Я и сбежал от них. Вот увидишь, едва вернемся – что-то стрясется. Какая-нибудь гадость.
– М-да… – Ннаонна принялась усиленно ковырять носком сапога рыхлую землю у коновязи. – Это я понимаю. Но ведь все равно придется вернуться. А за время отсутствия новые дела накопятся, а?
– Новые пусть копятся. Вот мы съездили, да я собираюсь еще на обратном пути в Мокрогорье завернуть. Это полезно, когда монарх лично приезжает к вернейшим подданным… Потом приедут Филька с Кендагом, привезут жен. Напьемся… А дела – ну, когда король с графами напивается, дела могут подождать… Видишь ли, мне кажется, что Мир сходит с ума по-прежнему, и только в Альде тишина.
– А в Энмаре? Там тоже ничего этакого?
– Никлис кое-что вызнал. Энмарский Совет собирался собрать города побережья в союз, чтобы перестали подчиняться императору. Формально – торговый союз, сообщество равных общин, но равенство равенством, только ясно, кто станет в таком союзе верховодить. Северяне снова осмелели, торговые пути постоянно подвергаются их набегам, волхвы набирают силу… так сказал Никлису возница из энмарского обоза. Я не знаю, не уверен, но впечатление такое, что потоки маны сместились, концентрация увеличивается. Амулеты волхвов, видишь ли, устроены таким образом, что получают и накапливают сырую ману… как бы это сказать… ну, сами собой. Волхвы не могут этого не чувствовать, их постоянно влечет в Легонт, на земли Империи, там больше маны. Скорей всего, дикари сами не понимают, почему им хочется туда… но хочется. В общем, в Энмаре готовили союз городов против Империи… Ну, то есть говорили, что против варваров, но на самом-то деле понятно, против кого… и все было на мази, но тут самый большой город Легонта, Ливда… Помнишь, мы там были как-то? Так вот, Ливда объявляет, что готова принести вассальную присягу Алекиану. Для энмарцев это – крушение всей операции. Им придется измыслить что-то новое. Так что и там не будет тишины, в Энмаре неспокойно. Вот мне и кажется, что единственное спокойное местечко в Мире – наша Альда. Это не может продолжаться вечно, но я хочу удержать спокойствие как можно дольше… Я хочу отдохнуть. Тьфу, вот ты напомнила, и опять эти мысли в голову лезут. Я не желаю размышлять о судьбах Мира! И вообще…