Глава 23
Валент решил не дожидаться, пока тильцы выстроятся к бою – его солдаты встали спозаранку и несколько часов двигались маршем не для того, чтобы теперь дать неприятелю возможность почесываться да оглядываться. Протрубили рожки – и кавалерия в красно-желтом ровной линией двинулась с поросших кустарником холмов на равнину. Чуть запоздавшие гонзорские кавалеристы пристроились к ним, образуя правый фланг. Капитан решил, не мудрствуя, применить стандартную тактику лобового удара. Он надеялся на отличную выучку и боевой опыт своих людей. Тильцы, чья страна до недавних пор не вела никакой войны, разумеется, уступали имперской гвардии в организованности и мастерстве.
Поначалу в лагере осаждавших действительно царила неразбериха, однако тильцы сумели приготовиться к сражению и выдвинули из лагеря довольно ровную линию конных. Когда дворянам указывают неприятеля, они сумеют так или иначе выйти на бой! Позади строящейся кавалерии царила жуткая неразбериха – дворяне, спеша на ратное поле, опрокинули несколько повозок, свалили палатки и шалаши, а также потоптали заодно некоторое количество простолюдинов, некстати подвернувшихся под копыта рыцарских боевых коней. По приказу Валента горнисты дали новый сигнал – гвардейцы немного стянулись к центру, образуя клин, во главе которого находился сам командующий имперской армии. Фланги тильцев, к которым все еще пристраивались рыцари, ночевавшие по другую сторону Тогера, нависали над крыльями построения противника, но Валента это не слишком волновало – продолжая центральный клин, линии всадников по бокам уходили немного назад – следовательно, в соприкосновение с противником войдут позже, чем клин прорвет вражеский фронт в центре.
Новый сигнал – и имперцы пошли в атаку. От обоза отделились пешие лучники в красно-желтом и гонзорская пехота и, разворачивая фронт, двинулись за кавалерией. Гонзорцы и гвардейские рыцари на флангах, выполняя команду, не слишком-то пришпоривали лошадей, растягивая линию. На противоположной стороне поля тильцы в центре, видя идущих на них врагов, устремились навстречу, тогда как на флангах дворяне еще колебались, поскольку не закончили построения. Две громыхающие железом волны столкнулись – Валент опрокинул первого противника, сохранив свое копье и почти не потеряв хода, двинул коня чуть вбок и выбил из седла другого тильца… на этот раз копье сломалось. Рыцарь ткнул оставшимся в его руках обломком зазевавшегося латника и схватил палицу. Красно-желтые пробились сквозь ряды вражеской кавалерии и снова сомкнулись позади предводителя в клин. Размахивая палицей, Валент повел их, расшвыривая подвернувшихся тильцев. Он высматривал Фенгима, но герцога не было видно – должно быть, толстяк не принимал участия в драке.
Вскоре тонкий фронт тильцев разорвался под напором гвардейского клина. Тем временем на флангах противники только-только сошлись. Валент, не видя перед собой врага, обернулся и отдал горнисту новый приказ – тот затрубил. Тяжеловооруженные всадники в красно-желтом развернулись вправо и влево, тесня тильскую конницу в стороны от места разрыва их линии. Тут в дело вступили лучники. Они принялись пускать стрелы поверх голов кавалеристов, навесной огонь обрушился на пеших тильцев, только-только выбирающихся из завалов, образовавшихся там, где по лагерю прошла их собственная кавалерия, сметая все на пути. Вдобавок к обстрелу, на пехоту налетели несколько тильских всадников, решивших, что уже пора спасаться бегством. На флангах тем временем битва шла с переменным успехом – и притом довольно вяло. Сплошная линия там быстро распалась, поскольку построение было не слишком плотным, рыцари кружили по полю, съезжались, обменивались ударами и снова разъезжались… Кое-кто из тильских кавалеристов только спешил в бой от городских стен, а кому-то показалось, что раз прорван центр, то следует спешить в лагерь…
Распахнулись городские ворота – и из Тогера выехал Родрик во главе конницы, его отряд оказался довольно многочисленным. Поскольку никто тогерцам не препятствовал, они довольно легко преодолели наспех сооруженные заграждения и кинулись в битву, еще больше усилив панику в лагере. Имперские лучники прекратили обстрел и двинулись в разрыв, образовавшийся перед ними. Гвардейцы Валента оттесняли противника все дальше и дальше, брешь в центре росла…
Герцог Фенгим был бы не прочь сразиться с дерзким капитаном, и то, что они не встретились в бою, вышло вовсе не по вине тильца – просто он неверно определил направление главного удара имперских кавалеристов и занял место чуть в стороне от точки, в которую оказался нацелен красно-желтый клин – Валент нарочно двинулся чуть правее, чтобы отчасти прикрыть гонзорцев, в которых был меньше уверен, а потом возглавил имперцев, что атаковали опять же вправо, тогда как герцог оказался по другую сторону от бреши в центре. Он попытался пробиться к Валенту, но было уже поздно, а когда из города выступили всадники Ройнрика, стало ясно, что бой проигран. Фенгим не был трусом, но и дураком он тоже не был – созвав оруженосцев и тех дворян, что оказались поблизости, велел отступать и повел вдоль растянутого под стенами Тогера лагеря… По пути навстречу им вылетели тогерские кавалеристы, Закипела новая схватка…
Когда же тильцы по всему полю обратились в бегство, и Валент наконец подоспел к тому месту, где всадники Ройнрика сошлись с отрядом тильского герцога, бой был окончен и там. Оруженосцы подняли тогерского короля с земли и тот, скрежеща измятыми доспехами указал капитану облачко пыли вдалеке – герцог Фенгим ушел. Преследовать его на конях, утомленных утренним переходом, смысла не имело. Валент спешился, пожал руку Ройнрику и велел кликнуть писца – диктовать донесение Алекиану в Тилу.
Короля к трапезе уже ждали за накрытым столом. Едва демон с Наонной под руку возникли в дверях, все дружно поднялись. Ингви оглядел сотрапезников – Филька и Кендаг с женами, Мертенк… и… сэр Мернин! Рыцарь из Арника, удачливый как всегда, приехал в столицу именно в этот день, собрался нанести визит вежливости в Валлахал – и, разумеется, Мертенк не мог не пригласить его к королевскому столу.
Ингви поприветствовал собравшихся, велел слуге, распахнувшему перед ним двери, разыскать и прислать к столу Никлиса, придворного мага Вентиса и Карикана. Ннаонна тем временем, томно изгибаясь, оглядывала собравшихся и старательно хлопала ресницами. Ожидаемый эффект был достигнут – это легко читалось на лицах мужчин. Даже примерные мужья – граф Ничейных Полей и граф Давней Чащобы – не сводили глаз с обворожительной вампирессы. Графиня Агриста многозначительно кашлянула с хрипотцой в голосе, а графиня Ллиа Найанна многозначительно пнула мужнину ногу острым каблуком. Ингви подхватил Ннаонну и увлек к столу. Когда он галантно отодвинул стул, помогая девушке сесть, она осведомилась:
– Ну, что с армией, распускаем?
– Нет, – покачал головой Ингви, – тебе нужно еще потренироваться. Под стол-то никто не рухнул.
– Так нечестно, – запротестовала вампиресса, – они меня давно знают!
– Вы о чем это? – заинтересовался Филька.
– Ингви шутит, – невозмутимо бросил Кендаг. Как в старые добрые времена.
Друзья рассмеялись. Тут возвратился слуга, за ним шли приглашенные – Карикан, Вентис и последним – Никлис. Все расселись, слуги наполнили кубки и отступили.
Все сидящие за столом переглянулись. Никлис притворялся смущенным, Кендаг с Филлиноэртли косились на жен, те делали вид, что не заметили взглядов, которыми супруги окидывали вампирессу… Карикан с Вентисом в самом деле были спокойны…
– Ну что ж, – Ингви поднял кубок, – за возвращение мира в эту страну!
– Это скучно, – вполголоса заметила Ннаонна, отхлебывая вина. – Ты лучше расскажи о письме из Энмара.
– Да, ваше величество, – поддержал сэр Мернин, – я уже слышал о некоем письме… Правда, не знаю, в чем там дело.