Сергеев-Ценский Сергей
Львы и солнце (Преображение России - 14)
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский
Преображение России
Эпопея
Львы и солнце
Повесть
Содержание
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Примечания
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В 1917 году 25 февраля в Петрограде появилось в одной малотиражной газете объявление:
ПРОДАЮТСЯ ЛЬВЫ
Новоисаакиевская, 24, 3.
В те времена продавалось все, потому что все бешено раскупалось, потому что гораздо больше было денег, чем товаров, но львы, которые продавались кем-то в Петрограде, - это было слишком неожиданно даже и для тех неожиданных дней.
Иван Ионыч Полезнов, разбогатевший на крупных поставках овса в армию, раньше приказчик мучного лабаза, а ныне владелец приличной зимней дачи вблизи Бологого, человек лет пятидесяти двух, но еще без единого седого волоса в русой бородке, видный собою, полнокровный, хотя и недавно, но зато очень прочно поверивший в свою звезду и потому благодушный, живший теперь в номере хорошей гостиницы в начале Невского, ближе к Зимнему дворцу, прочитав за утренним чаем это объявление, сказал весело вслух самому себе:
- Ну-ну!.. Львы!.. До львов дошло!.. Вот так штука!..
Он просмотрел потом еще несколько объявлений (с них обыкновенно начинал он читать газету) и опять наткнулся на то, что продаются львы: это было напечатано крупно и на видном месте.
Полезнов подумал: "Что же это, цирк распродается или зверинец?" - и привычно потянулся к трубке телефона, чтобы узнать, так, между прочим, сколько именно продается львов и по каким ценам, но, присмотревшись к объявлению, не нашел там номера телефона.
Убежденный в том, что такие коммерческие предприятия, как цирк или зверинец, не могли бы сдать объявления в газету, не указав номера своего телефона, Полезнов посвистал тихонько и, как только окончил чаепитие, оделся и вышел на Невский, от которого Новоисаакиевская очень близко, и в первую очередь решил пройтись полюбопытствовать, что это за львы, кем именно и почему продаются.
Было средне морозно. Стояли длинные хвосты очередей вдоль тротуаров. Проходя мимо них, Полезнов участливо спрашивал, за чем стояли - за хлебом или за сахаром?..
Сам он был очень запаслив, и склады всякой снеди и других житейски необходимых товаров у него в Бологом были большие; самому ему еще не приходилось стоять в подобных хвостах, но был он человек общественный и очень любознательный до всего, что касалось торговли. Команда молодых солдат, совсем еще мальчишек, плохо державших шаг и равнение, пересекала Невский, остановив вагоны трамвая и длинный ряд автомобилей. Угорелые газетчики бегали с телеграммами и что-то кричали, но в крики газетчиков в последнее время перестал уже вслушиваться Иван Ионыч и телеграмм сознательно не покупал. Как бы ни шла война, его она касалась только стороной поскольку был еще овес на северо-западе России и лошади в русской армии. Того, чтобы немца допустили взять Петроград (столицу!) и вместе с ним станцию Бологое, он решительно не допускал. Детей на фронте у него не было и быть не могло: женился он лет за семь до войны, и дети его, всего четверо, были еще младенцы. Когда он бывал дома, то чувствовал себя с ними в одно и то же время и отцом и даже как бы дедом, что только усиливало его к ним нежность; и вот теперь, доходя до Новоисаакиевской, он представил, как туда, в свое гнездо в снегах, он возьмет да и привезет вдруг, шутки ради, живого льва в железной клетке и какой радостный визг и крик подымут около такой необыкновенной игрушки дети.
С гурманством северянина (он был костромич родом) Полезнов втягивал широкими легкими стынь февральского воздуха и жесткие порывы ветра с Невы, а свою кунью шубу он даже несколько распахнул, так как от ходьбы нагрелся.
С некоторых пор, когда вообще появилось так много нового в русской жизни, Иван Ионыч усвоил и всячески развивал в себе спасительную привычку как можно меньше обращать внимания на все кругом и удивляться.
Война, сделавшая его поставщиком овса, на этом именно новом для него деле и требовала сосредоточить все его мысли: где купить овес, почем купить, как доставить, почем посчитать казне, помня о том, как падают деньги, одних только этих забот было вполне довольно для Полезнова, чтобы еще замечать пристально, что такое творится кругом. И если шел он узнавать насчет львов, то только потому, что как раз теперь выдалось у него свободного времени два-три часа, а потом предстоял деловой разговор с интендантским полковником князем Абашидзе.
Дворника в воротах не было. Полезнов на черной табличке сам отыскал, что квартира 3-я во дворе налево, нижний этаж.
Когда он позвонил, открыли не сразу и только на четверть, на длину дверной цепочки. Чей-то черный глаз, пытливо блеснувший, оглядел Ивана Ионыча с бобровой шапки до калош, и спросил оттуда сильный женский голос:
- Вы насчет львов?
- Вот именно, - солидно отозвался Полезнов.
- Львы почти уже проданы...
- Очень сожалею... Однако не совсем еще?..
- Однако... если вы, конечно, предложите больше... Войдите!
Цепочка загремела, дверь распахнулась, и Полезнов вошел в прихожую, где хотел было скинуть шубу, но сильная на вид, высокого роста, молодая черноглазая женщина в накинутом на плечи котиковом боа сказала:
- Можете и не раздеваться... Боюсь, что у меня порядочно прохладно...
- Это как же, - вы, стало быть, лично продаете львов? - степенно спросил Полезнов, когда уселся в шубе на слишком мягкий, с беспомощной пружиной, пуф.
- А как же еще? - удивилась женщина, шевельнув высокой прической. Лично?.. Конечно, лично... Львы мои, а не чьи-нибудь...
Комната была большая, но плохо обставленная, и, что сразу обратило на себя внимание Полезнова, кое-где на высоте человеческого роста висели обои кусками, а в двух-трех местах они были прикреплены сильно блестевшими английскими булавками. Высокая белая дверь в другую комнату была как бы изрезана в разных местах перочинным ножом, а ближе к медной, давно не чищенной ручке даже и очень густо изрезана... И воздух в комнате показался плохо проветренным, хотя форточка и была приотворена.
- Гм... Та-ак... И сколько же у вас львов этих самых? - с большим любопытством поглядел на женщину Полезнов. - В газете сказано: львы... Стало быть, не один, а несколько...
- Два!.. Два льва... Оба самцы...
Женщина наблюдала его пытливо и даже несколько строго, - так ему показалось.
- От-лич-но... Два... И где же они у вас помещаются?.. При доме ли, в сарае, или еще куда ехать к ним надо?
- Здесь, - быстро ответила женщина.
- То есть где же именно здесь?
- Здесь - это значит здесь же, где и мы с вами: в соседней комнате.
И не успел еще подумать Полезнов, не шутка ли такой ответ, как женщина, придерживая крупной белой рукой боа на шее, другой распахнула изрезанную дверь, и в комнату вошли, мягко, по-кошачьи ступая, два песочно-желтых больших зверя, которых по первому взгляду он даже и не принял за львов. Но уже в следующий момент он вскочил с пуфа, инстинктивно выставив перед собой, точно для защиты, бобровую шапку, и первый ближайший к нему зверь вдруг встал на задние лапы, а передние положил ему на плечи, и так близко пришлись к его глазам хмурые зеленые львиные глаза, что Полезнов откинулся головою и ударился о стену затылком, и если бы не стена пришлась сзади него, он, может быть, упал бы на пол от страха.
- Жак! - крикнула женщина и добавила что-то еще на языке, Полезнову не понятном.
Лев мягко снял свои лапы, поглядел на него еще раз внимательно снизу вверх и отошел, чуть двигая хвостом.
- Это - Жак, а тот - Жан... они - братья, - сказала женщина, как будто Полезнов не побледнел от страха и не ушиб затылка.
Когда же несколько пришел он в себя, то отозвался обиженно:
- Предупредить, мадам, надо было, предупредить, а не так сразу!.. А не то чтобы вот так... Это ведь звери!..
- Они совершенно ручные! - даже чуть улыбнулась женщина, точно забавляясь его страхом. - Они всего по третьему году и совершенно, совершенно ручные!.. Все равно как собаки...