- Прошу помнить: последний злово - двадьцать!
Тогда он сделал самое свирепое лицо, на какое был способен, и рука его сама собою сжалась в кулак и задрожала в воздухе, как будто бы он грозился.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Когда Полезнов подходил к пролету ворот, густела и бурлила в нем досада прежде всего на то, что не пихнул как следует, выходя, этого, с игристыми усами, между тем всем своим тяжелым и набрякшим телом чувствовал, что мог бы пихнуть его как следует, так, что не только бы затылок о стену он ушиб... Неприятный звериный запах еще стоял у него в носу, и он раза три сильно потянул носом и отплюнулся.
Между тем в воротах, где дворника опять все-таки не было видно, около черной доски стоял кто-то - хорошего роста, бритый, в теплой шляпе и беззастенчивых черных шелковых наушниках; холодный воротник пальто его был поднят; рукою в рыжей лохматой перчатке он шарил по доске и бормотал:
- Номер третий... хм... хрр... Номер третий... А вот номер третий!..
Полезнову ясно стало, что это - новый покупатель львов... Он подумал отчетливо: "Бритый... и в шляпе... Значит, из цирка... И пусть, черт с ним!.. Пусть покупает..."
Он встретился с ним глазами, когда тот прошел мимо него, и даже хотел было понимающе ему подмигнуть слегка: дескать, все это нам известно - и куда ты идешь и зачем ты идешь, - но как-то не вышло.
Он стал у ворот и, так как не хотелось идти, высматривал извозчика, но извозчик что-то не проезжал мимо. И в то же время не хотелось уезжать отсюда, не решив окончательно насчет львов. Он думал, что этот бритый в шляпе, стремительно прошедший от ворот в глубь двора, может быть, просто хочет сделать хорошее дело с цирком, а между тем это дело мог бы сделать и он... Двадцать тысяч за пару львов показалось ему вдруг ценой дешевой. Он уже раскидывал, прибегая к привычному своему торговому языку: "Если за две красных тысячи теперь купить, а к вечеру за три красных тысячи продать - это бы все-таки было похоже на дело... И брать их отсюда не надо бы... Не дать ли пойти задаток?.."
Посмотрел на желтый, сверху облупившийся, требующий ремонта брандмауер на другой стороне улицы - и стало еще досаднее: кому теперь можно продать этих львов, если не в цирк "Модерн" или цирк Чинизелли?.. И как будто этот немец с усами не бегал двадцать раз и туда и сюда!..
Подивясь на самого себя за то, что теряет попусту время, Иван Ионыч уже двинулся было от ворот, когда к нему подошла спешащим шагом видная из себя девица в мерлушковой серой шапочке, или шляпке, очень странного фасона, с раструбом на боку, и в меховом, но уж потертом недлинном пальто. Что его удивило в ней, это чрезвычайное обилие рыжих, жарких волос, так что совсем закрывали они уши и часть щек (тоже очень горячих). Она не то что подошла к нему, она шла на него, подняв голову к синим цифрам 2 и 4 - номеру дома, торчавшему на карнизе второго этажа.
Столкнувшись с Полезновым, она сказала ему звучно и совсем не смущенно:
- Я извиняюсь! - и потом добавила, очень уверенная в тоне вопроса: Скажите, это ведь здесь львы?
Иван Ионыч даже не успел подумать, обидеться ли ему, или нет? Не приняла ли она его за дворника этого дома?..
Разглядывая редкостные волосы под мерлушкой, он ответил:
- Да, именно здесь.
- Куда же идти? - спросила девица, облизнув губы, полные и тоже горячие.
Нос ее показался Полезнову маловат несколько и будто без переносицы, но серые глаза открылись неробкие, круглые и с большими ресницами.
Муфта у нее была беличья... Переведя цепкий мужичий взгляд с ее глаз на эту муфту, ответил Полезнов:
- Вы ведь все равно покупать не будете, а только так себе... Тогда зачем же и вам беспокоиться и мне вам говорить?
- А вы почем это знаете, что так себе?.. (И качнулись золотые слитки волос.) Вы, что ли, их хозяин, да?.. Это вы продаете львов?
- Допустим, что я... - поглядел на раструб ее шапочки Полезнов.
- А-га!.. До-пус-тим! - зачем-то протянула девица. - И сколько же у вас львов?.. Большой запас?
- Пара, - серьезно ответил Полезнов.
- Лев и львица?
- Лев и еще лев.
- Ин-те-рес-но!.. Покажите же!.. Они где? Здесь?
- Наверное, цена вам будет неподходящая, барышня...
- А вы откуда взяли, что я барышня, а не дама?.. А какая цена?
Полезнов потер усы платком и сказал, не спеша и понизив голос:
- Сорок тысяч.
Когда же сказал, то сразу почувствовал, что восемнадцать или даже двадцать тысяч за пару львов, не каких-нибудь диких ведь, а совершенно ручных, это при нынешней цене денег - сущий бесценок, и этот бесценок он непременно даст за них сегодня же, только бы повидаться с Абашидзе; если до вечера их не перепродаст, пусть здесь переночуют, продаст их завтра.
- Видите ли, вот что, - как будто строго поглядела на него золотоволосая, но тут же усмехнулась доверчиво: - Шутка сказать тоже: со-рок ты-сяч!.. Если только вы не шутите?.. Нет? (Полезнов показал головой, что он серьезен). Очень жаль... Но я все-таки хотела бы посмотреть их... Знаете ли что?.. Я думаю, что найду вам денежного покупателя!
- Знаем мы этих денежных покупателей!
Мимо проходили многие, бойко и с подпрыгом, как ходят горожане в порядочный мороз, и, может, мимоходом кое-кто думал, что говорят у ворот дома № 24 двое очень хороших знакомых, потому что девица вынула вдруг руку из муфты (рука была в тонкой осенней перчатке) и забывчиво стала вертеть пуговицу на пальто Полезнова, говоря:
- Уверяю вас, что я кое-кому скажу, и, может быть, сегодня же их у вас заберут, а вы мне за это только покажите их, хорошо?.. Должна же я знать, черт возьми, какие они, эти львы ваши!
- Обыкновенные, - ответил Полезнов, несколько смущаясь. - А так вы мне даже пуговицу можете отвертеть...
- Не знаю, за кого вы меня принимаете, - строго сказала девица. - Я поэтесса, вот кто я! - и сняла поспешно с пуговицы руку, причем и рука эта показалась Полезнову обиженной, так что он пожал виновато плечами и вздохнул.
Как раз в это самое время тот, бритый, в шляпе, которую он все выправлял на ходу, а она сидела как будто совсем по-иному, поспешно, даже зло, шагал по двору к воротам. Обескураженность лица его Полезнов заметил. Это его развеселило, и он сказал рыжеволосой, кивнув на него шапкой:
- Вот они видели львов... Вы их спросите-ка...
И девица тут же загородила бритому дорогу:
- Послушайте, вы, говорят, их видели, этих львов?
Бритый вопросительно поглядел сначала на Полезнова, потом на нее. Нос его поднялся, показав неодинаковые ноздри. Он ответил свысока несколько:
- Больше слышал, чем видел... - И добавил, разглядывая девицу: - Если и вы хотите их послушать, то... Представьте, впрочем, медные трубы в оркестре, и только... А идти туда я вам не советую.
- Ну, вот еще!.. - возразила девица. - Я очень люблю медные трубы... Я непременно пойду!..
- Как вам будет угодно...
Бритый взялся за шляпу и хотел было пройти, но девица его остановила, протянув перед ним руку ребром, как шлагбаум.
- Постойте... Еще один вопрос: они где же там, эти львы?.. Кстати, вот перед вами их хозяин!
Полезнов в это время решал, цирковой ли это артист, или из театра, - то есть стоит ли с ним говорить вообще о деле, или лучше пока отойти. Но бритый повернулся к нему, весьма удивленный:
- Вы?.. Так это вы их хозяин?.. Ну, знаете ли, у вас там какой-то совершенно сумасшедший!.. Да, да!.. Его надо отправить в сумасшедший дом!.. Вы меня извините, если это ваш, например, брат или вообще... родственник, но... знаете ли... нельзя же так себя вести сумас-бродно!..
- Он устал, - счел нужным улыбнуться слегка Полезнов. - Приходят, конечно, всякие, и все одно только с их стороны любопытство... Это хоть кому надоест... А он вообще... человек расстроенный, одним словом...
- Да!.. С очень расстроенным мозгом! - горячо согласился бритый.
Девица же вставила:
- Теперь все с расшатанными мозгами...
Но бритый отозвался ей как-то даже запальчиво: