Таз приобрел печальную известность в 2005 году после двух инцидентов. Первый произошел на КПП около Кандагара. Этот контрольно-пропускной пункт мы организовали для прикрытия поиска придорожных мин. Талибы знали об этом КПП и всегда старались избегать его. Однажды, потрепанный седан Тойота ехал по дороге в сторону нашего КПП, оставляя клубы пыли позади себя, неожиданно она остановилась. Водитель развернул машину и стал быстро уезжать от нас. Таз, находившийся в тот момент в заброшенной хижине недалеко от КПП и скрытно обеспечивавший безопасность, увидел, как машина начала разворачиваться, и бросился ей на встречу. Подбежав к машине, он сделал несколько очередей из АК-47, заставив машину полностью остановиться. С оружием наготове Таз подошел к водителю, который проклинал его и называл собакой. Таз, потеряв контроль над собой, нырнул в машину. Моя команда во главе с сержантом Вилли и я с оружием бросились к машине. Я услышал два приглушенных треска, а затем Таз высунулся из машин весь в крови и кусочках мозгового вещества. В этот момент на его лице улыбка.
Водитель попытался вытащить пистолет, но в ходе борьбы получил два удара в подбородок и отключился. Внезапно! В багажнике машины мы нашли автоматы АК, шариковые подшипники, провода, мины и детонаторы – обычные компоненты для СВУ. Само собой водитель был более чем готов сотрудничать.
Второй случай произошел спустя две недели. Около полуночи Таз постучал в дверь моей комнаты, схватив пистолет, я пошел за ним в одну из комнат в казарме АНА. Один из переводчиков команды, Хик, лежал на коврике, весь в крови. Он пошел на базар со своим отцом, чтобы купить продукты для солдат, но был остановлен на посту Афганской национальной Полиции (АНП), сотрудники которой известны по всему Афганистану как отъявленные коррупционеры и головорезы. Они вымогали у него взятку, а когда Хик отказался, стали угрожать его отцу, а затем избили его самого и прокололи легкое.
Мы отнесли Хика в палатку к нашим медикам, а сами отправились в расположение АНА. На небольшом складе уже были почти все афганские солдаты. На полу в позе эмбриона лежали двое связанных афганских полицейских.
После разбирательства все вернулись в лагерь, а Таз вернулся на пост АНП и стал избивать там полицейских, затем погрузил их грузовик и отвез к заброшенной хижине, но не убил их. Все-таки наши занятия по гражданскому обществу и правам человека не прошли даром. Потребовалось несколько недель переговоров между АНА и АНП, чтобы мы смогли уговорить Таза отпустить злодеев. Однако, в этой ситуации Таз поступил, как настоящий лидер, собрал вместе солдат АНА, которые до этого были каждый сам за себя, и сделал из них одно целое, вот только методы у него были слишком жесткие.
Многие люди, основываясь на продукции Голливуда, думают, что силы специального назначения созданы только ради того, что бы разрушать, но мы работаем с людьми иной культуры, чтобы превратить их армию в наших помощников, нашу правую руку.
В колледже я изучал социологию, и так как был еще совсем мальчишкой, был очарован зарубежными народами, культурами и языками. Я также вырос в горах Северной Каролины, где охота и рыбалка – это образ жизни. Благодаря этому я всегда испытывал непреодолимое желание служить в спецназе. Моя карьера началась в 25-ой пехотной дивизии на Гавайях, а во время своей первой поездки в Афганистан я служил уже в 82-ой десантной дивизии. Я многому научился там, в частности руководству и тому, как построить действительно сплоченную команду. Тогда же в Кандагаре я впервые столкнулся с парнями из спецназа. Они изучали чужой язык, с уважением относились афганской культуре и воевали, как партизаны на вражеской территории. Тогда я понял, что хочу быть частью них.
Теперь моей задачей было создание из афганской национальной армии реальной боевой силы, которая бы смогла противостоять возрождению движения «Талибан». С момента прибытия сюда, я не слышал ничего, кроме плохих новостей. Боевики Талибана превосходили численно команду Главного, а Шинша говорил, что талибы стали открыто передвигаться днем по улицам, хотя раньше они боялись даже сделать шаг. Мы воевали здесь уже пять и этого не должно было происходить.
Я попытался было снова сосредоточиться на празднике, как тяжелая рука легла на моё плечо. Это был один из солдат нашей передовой базы, который работал в ТОС.
«Сэр, пойдёмте со мной», - сказал он.
«Вот дерьмо! Не удастся мне сегодня хорошо поесть!» - подумал я.
Я извинился и направился в ТОС. Помню, в тот момент я вспомнил фрагмент из фильма Джона Уэйна «Зеленые береты», когда ужин прерывался кодовым словом для чрезвычайных ситуаций «Тобаско». В этот момент не хватало только кодового слова.
Все рации в ТОС разрывались от призывов о помощи. Судя по звукам, подразделение ISAF попало в засаду, где-то на шоссе.
«Поступали ли какие-либо распоряжения с аэродрома Кандагара или ТОС?» - спросил я радиста.
«Сэр, они ждут вашего звонка по спутниковому телефону», ответил радист.
Я взял громоздкий черный телефон отправился с ним на крышу, чтобы сигнал был получше.
«Это 31-й, соедините меня с командованием», - сказал я. Болдук спустя мгновение был уже на линии.
«Подразделение ISAF находится в тяжелой ситуации, вы должны быть готовы помочь им», - сказал он. Я уточнил должны ли мы ждать приказа или должны действовать немедленно.
«Ждите, пока у меня нет четкой картины происходящего. Я не пошлю вас, черт знает куда, если ситуация этого не потребует. Соберите своё снаряжение и будьте готовы действовать в составе сил быстрого реагирования (QRF)».
Пока я говорил по телефону, Билл уже пришел в ТОС. Я сказал ему, что мы QRF для канадского подразделения, попавшего в засаду. «Скажи парням, чтобы спокойно собрали снаряжение, проверили оружие, каски и бронежилеты и спокойно ждали в грузовике», сказал я ему. Билл исчез в темноте, а я подошел к компьютеру, чтобы получить свежие данные о ситуации. Мне нужно было составить план действий, но у меня было огромное количество вопросов.
Где произошла засада? В двадцати двух километрах от Кандагара.
Сколько канадцев ранено? Неизвестно.
Сколько боевиков может там быть? Приблизительно от 25 до 40.
К тому времени команды была уже в ТОС. Билл и я разработали два варианта действий. Мы могли прибыть на место засады и помочь подразделению ISAF или, маневрируя в тылу противника, устроить засаду на самих боевиков на пути отхода и уничтожить их.
Пока не поступил приказ выдвигаться, парни сидели за столом и слушали поступающие сообщения о потерях.
«Они там просто сидят, капитан», - сказал Билл.
«Ждем приказа», - сказал я. «Они профессиональная армия и знают правила. Если сейчас они находится в контакте и не могут продвигаться к более безопасному месту или штурмуют вражеские позиции, тогда им придется самим справляться с ситуацией, прежде чем мы получим приказ на выдвижение».
Голос на другом конце радио был дрожащим. Никто им не помогал, и сами они преуспели в оказании помощи самим себе.
«Звучит так, как будто они в безвыходной ситуации», - сказал Дейв. Это означало, что их положение было тяжелым.
«Наверно это так», - сказал я, надеясь, что мы сможем им помочь.
Эти двадцать минут были похожи на час. Я перебрал все возможные варианты развития ситуации. Происходящее с подразделением ISAF вызвало у меня ассоциацию с командой Шефа. «К черту, - сказал я, - поехали, с последствиями я разберусь позже. Мы не можем их сейчас бросить».