Сомалийцы издревле бросали вызов судьбе, и каков бы ни был ущерб, наносимый их стадами среде обитания диких животных, а их ружьями — поголовью слонов, нельзя не восхищаться их приспособляемостью и выживаемостью.
Встреченные нами молодые люди жили примерно в двадцати пяти километрах от ближайшего постоянного источника воды — реки Тана. Основой их существования является молоко, которое дает им скот, и больше им практически ничего не нужно. Домом им служит площадка, окруженная колючим кустарником; боясь солдат, они редко зажигают костры. По традиции они не охотятся на диких животных ради прокорма и, как истинные магометане, молятся пять раз в день.
Пока я рассматривал собеседников, Мохаммед продолжал расспрашивать их и задал вопрос о Люцифере. Да, говорили они, им приходилось сталкиваться с волочащим лапу львом. Как ни странно, он ни разу не посягал на их скот, зато они часто слышали его зов по ночам.
Я пригласил кочевников подойти к машине поближе, но те по-прежнему вели себя нерешительно. Правда, как только мы намекнули на табак, они шагнули вперед. Видя, что Мохаммед не боится этих людей, я тоже подошел к ним, даже чуточку ближе, чем мой друг. Движения наших гостей были резкими, и я понимал, что при малейшем подозрении хрупкий мир будет нарушен и действия их будут непредсказуемы.
Дав им табаку, я пообещал еще, если в ближайшие дни, заслышав шум моей машины, они будут выходить и сообщать свежие новости о Люцифере. Мохаммед сказал, что на следующий день они погонят свой скот к Тане и всю дорогу будут скрываться от солдат, а напоив животных, вернутся к просеке. Чтобы добраться до того уголка, который в последние три месяца стал их домом, придется идти целый день и целую ночь.
Еще немного постояв в нерешительности, четверо сомалийцев исчезли в кустах — и снова стало казаться, что в округе нет никого из людей. На самом же деле окрестности просто давали защиту и укрытие тем, кто был плоть от плоти здешней природы.
Изо дня в день продолжая поиск неуловимого льва, теперь уже с помощью как солдат, так и сомалийцев, я стал задумываться над тем, что может случиться, пока мы с Джулией и Мохаммедом находимся за пределами лагеря. Бандиты из шифты по-прежнему скрываются на территории Коры; мои передвижения в значительной степени предсказуемы, и я был уверен, что незримые глаза ведут за мной пристальное наблюдение.
Каждый раз, выезжая из лагеря, я брал с собой старое ружье 303-го калибра, сохранившееся у Джорджа еще со времени его работы в Департаменте охраны природы. Я брал его для безопасности — своей и своих спутников, — но старался скрывать, что у меня при себе оружие, ибо формально не имел на это разрешения. Я был уверен, что солдаты знали об этом, но смотрели сквозь пальцы. Они понимали, что мне приходится преодолевать значительные участки пути по глухим уголкам заповедника, вне контактов с лагерем и с ними самими, и, следовательно, я потенциально уязвим для скрывающихся обитателей здешних мест.
Часто, заступая на ночную вахту, я думал о том, какую идеальную мишень представляю для бандитов. Если бы не страстная любовь ко львам, в частности, неодолимое стремление отыскать-таки Люцифера и избавить его от опасного для жизни, стягивавшего горло ошейника, я бы не пошел на это.
Джордж, проживший столько лет в Коре, воспринимал потенциальную угрозу со стороны бандитов как реальный факт; позвольте теперь рассказать о случае, о котором он поведал мне однажды вечером, когда мы обсуждали ситуацию с шифтой.
Еще в 1979 году бандиты атаковали лагерь, находившийся на противоположном берегу Таны, и сожгли его дотла. Трое работавших в лагере африканцев были ранены, еще один африканец и молодой немец, смотревший за лагерем, — убиты. После этого инцидента власти решили разместить посты охотинспекторов вблизи лагеря Джорджа; но, пока дошло до дела, шифта уже спланировала нападение на «Кампи-иа-Симба».
Как раз в те дни Джордж послал своего водителя Моти в ближайшую деревню Осако закупить верблюжатины для львов. Эта поездка вдоль берега Таны обычно занимает два часа. Но прошло три дня, а Моти все не возвращался. Так уж совпало, что в это самое время в Кору прилетел давний друг и помощник Джорджа по заповеднику Меру Джонни Баксендейл, который предложил поискать пропавшую машину с самолета. Не обнаружив ее на дороге, они пролетели над деревней и, увидев лендровер возле группки хижин, сбросили водителю записку, чтобы он подъехал к ближайшей посадочной полосе.