Разгребая руками танцующих, Серега протолкался до самой этой пронзительно поющей трубы. Дошел до маленькой двери, войти уже хотел, но сдавленно-радостный голос Катюши остановил его.
— …Ну, виновата я. Только не перед тобой, а перед ним. Я ведь всего-то подразнить тебя хотела. Ты же за последнюю неделю на меня — ноль внимания. Калинкина, замухрышка эта, приглянулась, признайся…
— Не трепись. Мы с ней репетировали, а ты перестала ходить. Передали мне, что ты вроде бы наплевать хотела на самодеятельность…
— Глупый…
Серега глянул на стоявший рядом стул, как бы пробуя взглядом его крепость — хватит ли на двоих? Но потом странная, будто посторонняя сила погнала его прочь. Она уводила и уводила его все дальше от огней, звуков жилищ.
Только в лесу, заботливо обступившем его, Серега упал; прижался горячей щекой к земле, к сухим еловым иголкам.
