Возле Лимы находится порт Кальяо, место старта «Кон—Тики», и поэтому столица ревниво следит за всем, что есть нового в области водного спорта. Корреспондент газеты заметил «Черепаху» перед нашим пансионом и немедленно потребовал разрешения сфотографировать ее на воде.
В тот же вечер «Черепаха» красовалась на первой странице вечерней газеты вместе с известием 6 том, что в Буэнос—Айресе перонисты сожгли церковь. Ни для заголовка, ни для подписи под фотографией не хватило места, и под фотографией «Черепахи» и ее владельца было крупным шрифтом написано:
СТОРОННИКИ ПЕРОНА ДЕЙСТВУЮТ
После такого представления обществу Лимы мы были очень удивлены, когда обнаружили в нашей почте маленький белый конвертик с приглашением на обед от посла и его супруги, миссис Эллис О. Бригс. В самом конце страницы была приписка: «Дина тоже приглашается». И через два дня Дина без всякого смущения влезла в черный «лимузин», который доставил нас в большую резиденцию посла на Авепида Арекипа.
Посол и его супруга приняли нас всех троих очень любезно и совсем не официально, в библиотеке. Дина весьма благовоспитанно и вежливо отказалась от коктейля и с удовольствием съела закуску — целую гору крошечных рогов изобилия, сделанных из сыра. Посол Бриге, в своем зеленом костюме из твида выглядевший джентльменом типа лорда Калверта, ласково улыбался Дине, а та, немедленно признав в нем друга, улеглась на толстый пушистый ковер у его ног, уверенная, что ни одна вкусная вещь ее не минует.
Довольно мрачный особняк в староиспанском стиле оказался теплым, уютным и гостеприимным, ибо таковы были свойства характера посла и его супруги, и атмосфера сердечности не покидала залитую солнцем столовую. Mozos (Молодой человек, слуга (испан.)) в белых перчатках разливали вино в сверкающие бокалы и подавали черный грибной суп, нежную белую рыбу, аппетитные горячие хлебцы, миногу и спаржу. Из ниши столовой Дина одобрительно потягивала воздух носом. Потом, к нашему смущению, она вдруг вспомнила законы ее феодальных предков и преспокойно забралась под стол. Мы пытались прогнать ее оттуда самым решительным образом, но ничего не получилось: она отлично знала, что мы не рискнем применить более строгие меры из боязни нарушить дружескую обстановку, царившую за столом.
После обеда разговор коснулся южной оконечности континента, Огненной Земли, которую посол хорошо знал. За рюмкой ликера в библиотеке он рассказывал мне об ужасающих ветрах, о голых, лишенных всякой растительности равнинах, о гигантских овцеводческих фермах этого огромного острова на противоположном берегу Магелланова пролива.
Самой насущной для нас проблемой в Лиме было получить новое разрешение на выезд с машиной. Без этого магического паспорта на машину нам никогда не добраться до Огненной Земли. В автоклубе Перу помощник управляющего сеньорита Марилуз Инхоке, изящная, хорошенькая брюнетка, с интересом выслушала наш взволнованный рассказ.
— И вот, — закончил я печально, — теперь колеса «Черепахи» погрязли в бюрократизме глубже, чем в любом болоте, через которые ей приходилось перебираться.
Марилуз позвонила управляющему клубом сеньору Рикардо Палма и очень сочувственно рассказала ему обо всех наших затруднениях, добавив:
— Я надеюсь, мы сможем им помочь. История об их путешествии могла бы вызвать интерес к Панамериканской магистрали.
За этим разговором последовала встреча с президентом автоклуба сеньором Эдуардо Дибосом, человеком, посвятившим себя делу развития дорожного строительства и мечтающим об идеальных условиях для межамериканских путешествий. Через несколько дней мы получили разрешение, действительное для всех стран, которые еще оставались на нашем маршруте. Это была очень большая услуга, и мы остались за нее бесконечно благодарны: обычно такое разрешение выдается лишь в той стране, где живет владелец машины. Вместе с разрешением мы получили также дружеские напутствия.
Конечно, когда сбросишь с плеч самую большую тяжесть, жизнь кажется много веселее. И все–таки наши прогулки по городу и погоня за зрелищами ограничивались посещениями матрасных фабрик и торговцев подвесными моторами, и мы видели в Лиме только то, что находилось на нашем пути в эти места. Увы! Ни в том ни в другом мы не преуспели. Наши надувные матрасы оставались плоскими, как вчерашнее суфле, ибо импортные, которые продавали здесь в магазинах, стоили по тридцать пять долларов за штуку, а губчатая резина продавалась только очень маленькими кусками. В поисках кого–нибудь, кто мог бы изготовить нам соломенные матрасы, мы повидали в Лиме много такого, что не включено в туристские маршруты, — от старых кустарных мастерских за рекой, где ремонтировали подержанные матрасы, до ультрасовременного предприятия, хозяин которого пренебрежительно ответил нам: «Мы делаем только трехспальные матрасы».